О назревшей, по его мнению, необходимости ужесточить наказание за клевету бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, сложивший полномочия в марте этого года, заявил 21 августа на заседании политсовета партии «Нур Отан», председателем которой он является. Он, в частности, сказал следующее: «Никто не давал право оскорблять, доводить до абсурда дела, которые делаются сегодня», добавив, что «партия должна инициировать принятие закона» для ужесточения наказания.
Вскоре на ту же тему высказался министр информации и общественного развития Казахстана. Как заявил Даурен Абаев, беспокойство Назарбаева вызывает появление большого числа фейковых аккаунтов и страниц, распространяющих ложную информацию, которая может нанести вред репутации граждан. Министр также отметил, что в мире ужесточают нормы «многие страны, в том числе страны с продвинутой демократией».
Эти комментарии вызвали обеспокоенность в журналистском и правозащитном сообществах. Некоторые эксперты полагают, что высказывание экс-президента может быть воспринято профильными ведомствами как руководство к действию и приведет к реальному ужесточению наказания за клевету. Ряд казахстанских журналистов высказывают опасение, что это значительно усложнит и без того непростую работу казахстанских СМИ и еще больше ограничит свободу слова.
МЕДИАЮРИСТЫ О СЛОВАХ НАЗАРБАЕВА
Руководитель фонда по защите свободы слова «Адил соз» Тамара Калеева одной из первых озвучила свою позицию по этому вопросу. Правозащитница считает, что статьи за клевету и оскорбление должны быть полностью выведены из уголовного кодекса в соответствии с международными обязательствами, которые взял на себя Казахстан перед мировым сообществом.
— В 2010 году Казахстан принял рекомендации Совета по правам человека ООН в части декриминализации клеветы и оскорбления к 2014 году, — говорит Калеева. — В 2011 году Нурсултан Назарбаев в публикации в газете Washington Post сообщал, что страна декриминализует клевету и сделает диффамацию (распространение порочащих сведений, которые могут не носить клеветнического характера. — Ред.) гражданским [делом], а не уголовным преступлением, в соответствии с лучшими международными практиками. Однако в новой редакции уголовного кодекса, вступившего в силу с января 2015 года, ответственность за клевету была ужесточена.
Тамара Калеева считает, что ответственность за умышленную диффамацию следует перенести в сферу гражданского права» либо исключить лишение свободы из возможных наказаний за клевету.
Директор «Правового медиа-центра» Диана Окремова называет слова Назарбаева «неприятной неожиданностью». По ее словам, казахстанские правозащитники уже много лет борются за декриминализацию клеветы и до недавних пор надеялись на смягчение санкций.
— Буквально несколько месяцев назад на сайте появился законопроект поправок в уголовный кодекс, и мы обнаружили, что идет частичная декриминализация, смягчение санкций за клевету, — говорит Окремова. — И тут как гром среди ясного неба появилось заявление первого президента. Поэтому я, конечно, расстроена этим заявлением, и сейчас с ужасом ожидаю, что произойдет. Как всегда, Казахстан идет своим путем: вместо того чтобы повышать у людей уровень грамотности и медиавосприятия, ужесточают наказания за распространение ложной информации и фейковых новостей. Сейчас мы ждем, какие действия последуют со стороны министерства, потому что пока что не на что реагировать.
Как всегда, Казахстан идет своим путем: вместо того чтобы повышать у людей уровень грамотности и медиавосприятия, ужесточают наказания за распространение ложной информации и фейковых новостей.
СЛОВА АБАЕВА И «ПОПЫТКА ЗАВИНТИТЬ ГАЙКИ»
Рассуждая о возможном ужесточении наказания за клевету, министр информации и общественного развития Даурен Абаев, в частности, привел в пример ряд стран. «В той же Германии не так давно были приняты поправки, по которым за распространение ложной информации издание могут наказать на 50 миллионов евро», — сказал министр.
Главный редактор сайта Factcheck.kz Павел Банников проанализировал слова Абаева и пришел к выводу, что чиновник в своих высказываниях как минимум заблуждается.
«Во-первых, штрафы такого размера по закону в Германии касаются не изданий, а соцсетей. Во-вторых, сайты СМИ вообще не попадают под определение предмета данного закона. В-третьих, допущена манипуляция, речь в упомянутом Абаевым законе идёт в первую очередь о противодействии призывам к ненависти, антиконституционным организациям и оскорблениям частных лиц», — говорится в публикации.
Инициативу Назарбаева по ужесточению наказания за клевету Павел Банников называет «попыткой завинтить гайки», которая прикрывается тенденцией к борьбе с фальшивыми новостями и дезинформацией.
В первую очередь этот закон применяется именно против журналистов и изданий со стороны чиновников, которые подозреваются или действительно участвовали в коррупционных схемах.
— Как показывает практика, в первую очередь этот закон [о клевете] применяется именно против журналистов и изданий со стороны чиновников, которые так или иначе подозреваются или действительно участвовали в коррупционных схемах, — рассуждает Банников. — Причем совершенно необязательно, что пресса опубликовала какие-либо непроверенные данные. Данные могут быть проверенными и вполне себе доказуемыми, но всё равно иск по делу о клевете выиграет коррупционер. Все-таки если мы уже говорим о мировом опыте, то нужно различать клевету и диффамацию, то есть распространение порочащих сведений, которые могут быть достоверными и соответствовать реальности. И понятие диффамации в казахстанском законодательстве сейчас попросту отсутствует. Поэтому задумываться стоило бы не о том, чтобы ужесточать закон о клевете, а скорее наоборот — декриминализовать его, вывести из уголовного кодекса и ввести в закон понятие диффамации.
Казахстанский юрист бывший исполнительный директор организации Transparency Kazakhstan Сергей Злотников вспоминает, что в первой редакции уголовного кодекса Казахстана статья за клевету тоже была, но в нынешней наказание стало более серьезным.
— Например, в качестве наказания добавились абсолютно несоразмерные штрафы. Если у человека есть деньги, он может спокойно оклеветать и не сядет, но там ведь могут оштрафовать до трех тысяч МРП (около 7,5 миллиона тенге, или 19,5 тысячи долларов США), — говорит юрист.
По мнению Сергея Злотникова, уголовное наказание за клевету фактически уничтожило расследовательскую журналистику в Казахстане, поскольку любая публикация о возможных коррупционных преступлениях чиновника может послужить поводом для иска.
С одной стороны, государство призывает общество участвовать в противодействии коррупции, с другой — включает в закон о клевете.
— С одной стороны, государство в лице председателя агентства по борьбе с коррупцией призывает общество участвовать в противодействии коррупции, с другой — включает в закон о клевете за деяния, соединенные с обвинением лица в совершении коррупционного преступления, — продолжает Сергей Злотников. — Если по другим статьям нужен умысел, то по этой статье достаточно только факта публикации. В законе, кстати, указано наказание за «деяние, совершённое публично или с использованием средств массовой информации». Если в европейских государствах и есть закон о клевете, то применяется он крайне редко, к тому же переведен в разряд административного и гражданского кодекса, но не уголовного. В уголовном же аспекте рассмотрение дел о клевете если даже и применяется, то в этих странах независимый суд. А наша правоприменительная практика, к сожалению, не может сказать, что суд полностью независим от исполнительной власти или от других указаний.
«ИНСТРУМЕНТ РЕПРЕССИЙ»
Главный редактор газеты «Уральская неделя» Лукпан Ахмедьяров, которого неоднократно пытались привлечь к ответственности по 130-й статье уголовного кодекса о клевете, придерживается однозначного мнения. «В Казахстане эта статья, как показывает наша практика, существует для как инструмент репрессий», — заявляет журналист.
— На мои статьи было четыре претензии, когда акимат угрожал подать в суд именно по клевете, — вспоминает Лукпан Ахмедьяров. — Но всякий раз они не доводили дело до суда, потому что у меня были железобетонные доказательства. Есть одно дело, которое дошло до суда, но это была действительно моя вина, я допустил публикацию недостоверных сведений, и в суде мы с истцом пришли к мировому соглашению. Причем сам истец, который в порядке частного обвинения обращался в суд, сказал: я не понимаю, зачем это сделали уголовной статьей, когда значительно проще обращаться в гражданском порядке.
Как и многие другие представители СМИ и медиаюристы, Ахмедьяров предлагает ориентироваться на практику демократических стран, в законодательстве которых прописан законный механизм: если кто-то недоволен публикацией, можно обратиться в суд и выяснять отношения с редакцией в гражданском порядке.
— То, что в Казахстане клевета до сих пор уголовно наказуема, — это откровенный бред и позор, — убежден Ахмедьяров. — Назарбаев предлагает ужесточить наказание за клевету, и это точно не речь государственного деятеля и политика — это речь обиженного, рассерженного старого человека. И поэтому каждый раз, когда он совершает неадекватные поступки, которые потом описываются в прессе и все над ним смеются, он топает ножками, обижается и говорит: давайте ужесточать наказание за клевету.
То, что в Казахстане клевета до сих пор уголовно наказуема, — это откровенный бред и позор.
Гражданский активист из Атырау Талгат Аян был арестован в мае 2016 года после крупного несанкционированного митинга в Атырау против инициированной правительством земельной реформы, подразумевающей возможность передачи сельскохозяйственных земель в долгосрочную аренду иностранцам.
Вместе с другим активистом, Максом Бокаевым, Талгата Аяна приговорили к пяти годам лишения свободы за «распространение заведомо ложной информации», «нарушение порядка организации митингов» и «возбуждение социальной розни». В апреле 2019 года Талгат Аян был отпущен из колонии, а Макс Бокаев продолжает отбывать тюремный срок.
В разговоре с корреспондентом Азаттыка Талгат Аян отметил, что, по его мнению, «размытой и непонятной, как и статья о клевете» является другая статья — 274-я.
— Меня привлекали за распространение ложной информации. Я думаю, эта статья не нужна, необходимости в ней нет. Касательно моего дела, суд утверждал, что мы распространяли заведомо ложную информацию, хотя всю информацию о том, что будут изменения в Земельном кодексе, о том, что будет аукцион по продаже земли, мы брали из открытых источников, в том числе из государственных телеканалов. Но в суде эту информацию не приняли во внимание. Мне не понятно, в чем суть этих статей, в чем объективная сторона? Как доказывать вину? Наш с Максом приговор состоял из 70 страниц, и буквально парой строчек было упомянуто, будто бы мы распространяли информацию, что земля продается китайцам, хотя такую информацию мы не распространяли. Максимум, что мы делали, — делились в соцсетях публикациями СМИ.
Мне не понятно, в чем суть этих статей, в чем объективная сторона? Как доказывать вину?
«Клевета» (статья 130) и «Распространение заведомо ложной информации» (статья 274) в законодательстве Казахстана признаны уголовными преступлениями. Обе статьи влекут не только штрафы от одной до пяти тысяч месячных расчетных показателей (один МРП в 2019 году равен 2525 тенге, или примерно 6,5 доллара США), но и ограничение или лишение свободы сроком до пяти лет. За последние годы по статьям 130 и 274 уголовного кодекса осудили десятки гражданских активистов, журналистов и блогеров.
В 2018 году комитет по правовой статистике и специальным учетам генеральной прокуратуры Казахстана предоставил фонду по защите свободы слова «Адил соз» статистические данные, согласно которым в 2016–2017 годах по обвинению в клевете состоялось 1314 судов в отношении примерно двух тысяч человек.
Клеветниками, согласно приговорам, признали 93 человека. В 2018 году в суды поступило 962 дела в отношении 1167 лиц; по обвинениям в клевете, распространенной через СМИ, осуждены 19 человек.
КОММЕНТАРИИ