В Актобе 5 июня 26 человек совершили вооруженные нападения на два оружейных магазина и воинскую часть Национальной гвардии. По официальным данным, в ходе нападений и перестрелки погибли семь человек, около 40 получили ранения. В ходе шестидневной спецоперации были задержаны около 20 и убиты 18 подозреваемых, которых власти назвали «приверженцами радикального нетрадиционного религиозного течения». В конце ноября суд вынес приговор обвиняемым по делу о вооруженных атаках 5 июня в Актобе — семь из 29 фигурантов получили пожизненные сроки заключения.
В Алматы 18 июля 26-летний Руслан Кулекбаев совершил вооруженные нападения на здание полиции и у здания департамента КНБ. Погибли 10 человек, в том числе восемь сотрудников силовых структур и двое гражданских лиц. Как заявило следствие, нападения он совершил один, мотивом Кулекбаева была якобы месть за проведенные в тюрьме годы (ранее он привлекался к уголовной ответственности по обвинению в незаконном хранении оружия и грабеже). По утверждению тогдашнего председателя КНБ Владимира Жумаканова, в тюрьме Кулекбаев «сошелся с салафитами». Кулекбаев не раскаялся в содеянном. Он приговорен к смертной казни.
В уходящем 2016 году в мире проблема терроризма охватила новые регионы и страны, где прежде такого рода вооруженных нападений или же таких беспрецедентных нападений не было. 19 декабря, в один день, в Анкаре был застрелен на презентации выставки посол России в Турции Андрей Карлов, а в Берлине от наезда грузовиком на людей на рождественской ярмарке погибли как минимум 12 человек. В Казахстане вооруженные нападения, которые власти страны называют терактом, начались летом 2011 года, с нападения на двух полицейских в Актюбинской области. И тогда, и теперь, летом 2016 года, власти говорят, что эти нападения оказались делом рук «религиозных радикалов». Одновременно власти говорят, что в Казахстане усиливается радикальный салафизм, звучали и призывы запретить течение салафизма в Казахстане как исламистское. Существует ли в стране вооруженное подполье радикалов, или же произошедшие нападения являются разрозненными инцидентами? Мнения по этому поводу разнятся.
ВООРУЖЕННОЕ ПОДПОЛЬЕ ИЛИ СЛУЧАЙНОСТЬ?
Вышедший в августе из тюрьмы бывший лидер закрытой по суду оппозиционной партии «Алга» Владимир Козлов в разговоре с Азаттыком утверждает, что не следует проводить грань между возможным существованием вооруженного подполья и спонтанно произошедшими терактами.
— Думаю, что и то и другое. Те, кто это координирует, действуют в обоих направлениях. Но в последнее время преобладает технология индивидуального воздействия посредством интернет-ресурсов. Но и группы тоже существуют, у них задачи другого формата, — говорит Владимир Козлов.
Актюбинский оппозиционный журналист и гражданский активист Айдос Садыков, который ныне с семьей живет в добровольном изгнании в Киеве, говорит Азаттыку, что вооруженное подполье существует:
Подполье в Казахстане, конечно, существует — религиозное и оппозиционное, — в том числе и в Актюбинской, и в других областях.
— Подполье в Казахстане, конечно, существует — религиозное и оппозиционное, — в том числе и в Актюбинской, и в других областях.
Однако вооруженный теракт в Актобе Айдос Садыков считает спонтанным явлением:
— Из тех, кто был осужден по июньским событиям в Актобе, насколько мы знаем, никто не имел боевого опыта, не проходил подготовку за рубежом или внутри страны. Поэтому в данном случае это скорее спонтанные действия людей, которых довели до ручки. За последние шесть-семь лет в Актюбинской области мусульман нетрадиционных течений сажали в тюрьмы, а там их убивали или ломали физически, как того же Азамата Каримбаева, убитого в тюрьме.
ТРЕТЬЯ СИЛА?
Популярный журналист из Уральска Лукпан Ахмедьяров хотя и полагает, что вооруженного подполья нет, но считает, что эти теракты не являются случайными.
— Мне кажется, что скорее речь идет об управляемых событиях и, скорее всего, управлялись они кем-то из окружения президента. Мне кажется, что этими событиями хотели ослабить внимание к земельному вопросу и к делу Макса Бокаева и Талгата Аяна, либо кто-то бряцал оружием перед «стариком» [президентом Нурсултаном Назарбаевым] и тем самым давал понять: «Смотри, мы и вот так можем устроить», — говорит Азаттыку Лукпан Ахмедьяров
Находящийся в изгнании бывший председатель КНБ Казахстана Альнур Мусаев говорит Азаттыку, что теракт в Актобе 5 июня — это всплески «горячих голов». Вместе с тем он утверждает, что «нелегальные и вооруженные структуры» имеются «у людей, приближенных» к президенту Нурсултану Назарбаеву. Одна из таких структур, по его словам, имеет название «Управление поддержки президента». Кроме того, он считает обоснованными слухи о так называемой «третьей силе» в стране.
В связи с последним уместно вспомнить, что алматинский журналист Гульжан Ергалиева ранее не раз утверждала в СМИ о существовании в Казахстане так называемых «эскадронов смерти».
Это, скорее всего, спящие ячейки — возможно, никак не связанные с друг другом.
Журналист из Атырау Азамат Майтанов, который не один год отслеживает религиозную ситуацию в Западном Казахстане, говорит Азаттыку, что вооруженное религиозное подполье в регионе существует — пока еще не хорошо организованное.
— Это, скорее всего, спящие ячейки — возможно, никак не связанные с друг другом, — полагает Азамат Майтанов.
«ВАРЯГИ», «АВТОХТОНЫ» И «СЕТЕВИКИ»
Политолог Досым Сатпаев в интервью сайту Voxpopuli говорит, что терроризм в Казахстане есть и, более того, вооруженные террористические акты начались задолго до 2011 года, когда власти впервые признали наличие терроризма в стране. В качестве примера, подтверждающего этот его тезис, Сатпаев приводит вооруженное столкновение, которое произошло в 2000 году в центре Алматы между казахстанскими силовиками и представителями одной из сепаратистских группировок, действовавшей в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. По словам Сатпаева, в то время территория Казахстана для террористов, действовавших против правительств Узбекистана, Китая и России, представляла интерес как транзитная территория и тыловая база.
К вооруженному радикальному подполью, по словам Досыма Сатпаева, можно отнести три религиозные структуры, которые могут взаимодействовать друг с другом. Это варяги, автохтоны и сетевые радикальные группы. Под варягами Сатпаев подразумевает финансируемые извне иностранные структуры, к которым он относит такие религиозные меньшинства, как «Хизб ут-Тахрир» и «Таблиги Джамаат». Под автохтонами Сатпаев подразумевает местные экстремистские организации, имеющие источниками финансирования как легальный бизнес, так и криминальную деятельность. Сетевые радикальные группы, по его словам, мобилизуются на основе каких-либо экстремистских сайтов. Именно третья разновидность радикальных групп проявила себя, по мнению Сатпаева, в терактах в Актобе.
Бывший сотрудник КНБ полковник в отставке Арат Нарманбетов в разговоре с Азаттыком говорит, что вооруженное подполье в Казахстане существует, и к тому же не одно десятилетие. В нем, по его словам, можно выделить следующие признаки: религиозный, политический, криминальный, клановый и национальный. При этом структура современного вооруженного подполья носит, по словам Нарманбетова, сложный интегрированный характер.
В городе Актобе, между тем, на этой неделе начался суд над двумя офицерами воинской части 6655 Национальной гвардии, подвергшейся в июне вооруженному нападению. Их обвиняют в нарушении воинского устава и в пренебрежении воинскими обязанностями. Офицеры не доложили о нападении в штаб и уклонились от обороны в нарушение воинского устава, говорит прокуратура. Свидетель рядовой Рамазан Мусабаев сказал на суде, что майор Кайнарбек Тастамбеков укрылся в уборной, не отдав распоряжений личному составу. Солдат сказал также, что за Тастамбековым в уборную последовали еще трое военнослужащих, но майор Тастамбеков бежал, оставив их. Вскоре после нападений в Актобе эксперты, кстати, задавались вопросом о степени готовности армии и спецслужб страны профессионально реагировать на вооруженные нападения в случае терактов и экстремизма.
Осужденные по обвинениям в терроризме и экстремизме в 2016 году. Инфографика Азаттыка:
