«Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО АНГЕЛЫ ЛЕТАЮТ ТАК БЛИЗКО»
Руслан Шахгиреев не дожил до своего 30-летия один месяц. Он умер в колонии ОВ-156/15 (так называемом сангородке) в городе Семей 20 апреля. Его жена, живущая в Нур-Султане Милана (по паспорту – Наталья) Шахгиреева, увиделась с мужем за день до его смерти.
— Его принесли и унесли на носилках. Он выглядел ужасно: живот вздулся, как шар, а лицо было как у мертвеца. Когда он еле вытащил руку из-под одеяла, то увидела лишь кожу да кости. Он положил руку на мою и тихо сказал: «Я не знал, что ангелы летают так близко — что я смог тебя поймать. Я люблю тебя больше жизни». Он одной ногой был в могиле. Я из последних сил себя держала, — описывает последнюю встречу с мужем накануне его смерти Милана Шахгиреева.
Вдова Руслана Шахгиреева, у которой на руках остались трое малолетних детей, говорит Азаттыку, что администрация тюрьмы не известила ее немедленно о смерти мужа. Кроме того, у нее претензии к тюремной администрации, главная из них та, что тюрьма вернула ей труп вместо живого, пусть и больного, мужа. Так, в начале марта она с тремя детьми — самому младшему из которых три с половиной года, — можно сказать, нормально пообщались с отцом семейства по телефону.
— Тогда он ходил и разговаривал нормально. Если разобраться, он болеет очень давно. В учреждениях показали, что болезнь стала развиваться постепенно — из-за того, что не оказали квалифицированную помощь. В последние два-три года сильно ухудшилось здоровье. У меня остались квитанции. Диагнозы устанавливали, а лечение никто не проводил. Никто ничего не сделал, пока у него ноги не отказали. У него две смертельные болезни, других болезней — целый букет. По этим заболеваниям у него здоровье ухудшалось, — говорит Милана Шахгиреева.
В третьей декаде марта состояние Шахгиреева значительно ухудшилось, о чем он сообщил жене в разговоре по таксофону из колонии.
— Муж сказал, что ему стало плохо. Видимо, от него пытались избавиться, как от матраца. 12 апреля они экстренно созвали комиссию — комиссия всё быстро подписала. 18 апреля они провели суд, чтобы его отправить домой. 3 мая это должно было вступить в силу. Когда им надо, они очень быстро бумажки подготавливают, а когда им не надо, они месяцами тянут. Неоднократно я обращалась в КУИС, чтобы освободить его по болезни, а у них, мол, не было оснований. Процесс шел годами, теперь им надо было быстрее, чтобы на меня списать. Но умер он у них в стенах. Они ответственны за его смерть, — говорит Милана Шахгиреева.
Согласно приговору, начало тюремного срока Руслана Шахгиреева отсчитывается с 8 июня 2013 года — дня его задержания. Он был приговорен к 12-летнему тюремному сроку по обвинению в разбое с отбыванием наказания в колонии особого режима. Милана Шахгиреева говорит, что муж при задержании подвергся жестокому избиению, из-за полученных травм его даже не хотели брать в столичное СИЗО. В колонии в поселке Аршалы (прежнее название — Вишнёвка) Акмолинской области, куда его этапировали, он находился, по ее словам, в строгих условиях содержания (СУС), «на него оказывали давление». Оттуда его вывозили в различные тюремные лечебницы, поскольку он в тюрьму попал с 12 хроническими заболеваниями, говорит Милана. В предпоследний раз он находился в сангородке Семея, по ее словам, примерно с середины октября по декабрь прошлого года. Из-за того что его не лечили, он пытался повеситься, но его из петли вытащили сокамерники, говорит она, добавив, что ее обращения в прокуратуру и его жалобы не получили развития. В последний раз его вывезли в сангородок в Семее в феврале этого года — так он там и остался, говорит вдова Руслана Шахгиреева.
РЕАКЦИЯ ТЮРЕМНОГО РУКОВОДСТВА
Исполняющий обязанности начальника тюрьмы подполковник Арслан Мухамеджанов в разговоре с репортером Азаттыка говорит, что у тюремной администрации не было никаких претензий к заключенному Руслану Шахгирееву и у него не было претензий к ней.
— Когда он в первый раз приехал к нам на лечении, то вообще был очень доволен. Спустя несколько месяцев он приехал уже с раком, и мы ему уже никак не смогли помочь. У нас не могло быть к нему никаких претензий: он все мероприятия по режиму спокойно выполнял. У него к нам тоже не было никаких претензий, — говорит Арслан Мухамеджанов.
Его рак «съел» быстро. Мы успели провести комиссию, успели провести суд на освобождение. Он суд прошел, но на вторые или третьи сутки он скончался.
Учреждение делает всё необходимое, по словам Мухамеджанова, для лечения больных осуждённых. В случаях, когда тяжело больного осуждённого нельзя содержать в исправительном учреждении, его освобождают по болезни, говорит начальник тюрьмы. Однако, к сожалению, по словам Мухамеджанова, в случае с больным осуждённым Шахгиреевым его не успели освободить.
— В связи с тем, что мы обнаружили у него рак, ему быстренько была оказана вся помощь: свозили в онкологию, томографию и так далее… Ослабленный организм. Его рак «съел» быстро. Мы успели провести комиссию, успели провести суд на освобождение. Он суд прошел, но на вторые или третьи сутки он скончался. Претензий он ни к кому не высказывал. Более того, понимая его тяжелое положение, мы организовали его краткосрочное свидание с женой. Когда он умер, мы организовали ей полностью всю помощь с моргом, со всеми состыковались быстренько: чтобы вскрытие произвели, отдали, помогли, — говорит подполковник Мухамеджанов, добавив, что такую помощь, которую учреждение оказывало Руслану Шахгирееву и после его кончины вдове, оно «мало кому оказывало».
СВИДЕТЕЛЬ ПО ДЕЛУ ПРАВОЗАЩИТНИКА
Руслан Шахгиреев в прошлом году проходил свидетелем по уголовному делу, заведенному против известной защитой прав заключенных Елены Семёновой. Он давал показания по делу, которое вела полиция Карагандинской области и которое было возбуждено по заявлению начальника регионального департамента уголовно-исполнительной системы. Автор заявления посчитал клеветой доклад Семёновой перед депутатами Европейского парламента о массовом членовредительстве в тюрьме в Карагандинской области.
Председатель Общественной наблюдательной комиссии по Павлодарской области Елена Семёнова рассказывает, что жалобы на пытки от заключенного Руслана Шахгиреева она начала получать, когда он находился в колонии особого режима (учреждение ЕЦ-166/5). В результате было возбуждено уголовное дело, и 19 июня прошлого года он был этапирован на следственные действия в СИЗО Караганды. Вместе с ним был этапирован осуждённый Торганбаев, который так же, по словам Семеновой, подвергался жестокому обращению. В СИЗО Караганды Шахгиреев и Торганбаев подверглись избиению, в знак протеста некоторые заключенные, в том числе Шахгиреев, совершили акт членовредительства, о чем Семёнова поведала летом прошлого года в ходе ряда встреч с членами Европейского парламента в Страсбурге.
— И так получилось, что осуждённые Шахгиреев и Торганбаев оказались там [в карагандинском СИЗО] в тот момент, когда в конце июня по этим событиям было возбужденно уголовное дело в отношении меня: якобы я оклеветала руководство полиции Карагандинской области тем, что в своем докладе перед депутатами Европейского парламента сообщила о совершении массового членовредительства, — говорит Елена Семёнова.
Позже это уголовное дело было закрыто на основании того, что в действиях Семёновой не был установлен состав преступления. Однако попытка преследования казахстанскими властями правозащитника не прошла мимо внимания властей США. Так, государственный департамент США в своем докладе о ситуации с правами человека в разделе о Казахстане обращает внимание на уголовное дело против правозащитника Семёновой, рассказавшей в Европе о пытках в отношении заключенных.
«ОТНОШЕНИЕ КАК К ВЕТОШИ»
Елена Семёнова говорит Азаттыку, что тюремные власти представляют кончину Шахгиреева как естественную смерть тяжело больного заключенного, однако фактически он погиб, поскольку ему не оказывалась вся необходимая медицинская помощь.
— Он писал много жалоб, очень много жалоб, когда находился в колонии Аршалы Акмолинской области, а также в тюрьме Караганды, где с ним жестоко обращались и не лечили. Но его жалобы не доходили до адресатов. А когда он попал в сангородок Семея, то там его не лечили должным образом. Вообще в казахстанских тюрьмах к больным заключенным отношение как к ветоши, которую легко списать и никто на это не обратит должного внимания. А если больной заключенный пытается отстаивать свои права, то у тюремной системы есть тысяча и один прием, чтобы его сгноить до смерти, при этом внешне всё будет как бы естественно, начиная с его помещения в СУС. Одним из приемов доведения такого заключенного до смерти является просто неоказание ему должной медицинской помощи, — говорит Семёнова.
Знакомая с правозащитником Еленой Семёновой и с историей болезни и смерти Руслана Шахгиреева жительница Алматы Марина Кузьмина с тревогой наблюдает за тем, что ситуация с ее осуждённым больным братом Василием Кузьминым, который находится в колонии общего режима в поселке Заречный Алматинской области, развивается по схожему сценарию.
— У брата куча тяжелых хронических заболеваний, начиная с ранее перенесенного им инсульта. Но его также отказываются освобождать по болезни. А с другой стороны, его не лечат должным образом: даже дорогие лекарства, которые я ему покупаю, как правило, либо не принимают, либо они до него не доходят. Его также посадили в СУС — фактически за жалобы, но оформив это как дисциплинарное нарушение с его стороны, — и теперь я не знаю о состоянии его здоровья. Его жалобы также не выходят за пределы тюрьмы. Между тем его состояние ухудшается — об этом можно судить по тому, что, когда он поступил в эту тюрьму, язвы на его ноге не было; затем появился отек, возникла незаживающая язва — сначала небольшая, а теперь она в диаметре около пяти сантиметров, и видна кость. Брат испытывает жуткие боли, и от этого он не может спать. Как я вижу, схема одна и та же: у попавшего в тюрьму больного человека резко ухудшается состояние здоровья; если он начинает настойчиво жаловаться, то его начинают гнобить; затем СУС, после этого носилки, а дальше — уже смерть заключенного, — рассказывает Азаттыку Марина Кузьмина.
Как говорит Азаттыку вдова заключенного Руслана Шахгиреева, она писала много жалоб в различные инстанции на то, что в тюрьме, где он отбывал наказание, не лечат, а когда он жалуется, то на него оказывается давление. В ответ на жалобы, по ее словам, получала, как правило, отписки. Почти то же говорит Азаттыку и Марина Кузьмина, которая обратилась в редакцию в конце февраля. В начале марта Азаттык направил запрос в МВД о предполагаемом давлении на заключенного Василия Кузьмина из-за его жалоб. Министерство кратко сообщило, что в связи с этим запросом проводится служебная проверка. С тех пор прошло полтора месяца — однако информация о результатах проверки от МВД в адрес Азаттыка не поступила.
КОММЕНТАРИИ