«ВНУТРИ МЕНЯ ЧТО-ТО ПЕРЕВЕРНУЛОСЬ»
У 56-летнего Даулета Мухажанова тихий голос. Во время интервью он сжимает руки: ему неловко. До январских событий он был опорой семьи — у него жена и три дочери. На жизнь зарабатывал грузоперевозками. Сейчас он прикован к инвалидной коляске.
С тихой жизнью Даулета было покончено еще в 2011 году: тогда в городе Жанаозене, что на западе Казахстана, полиция открыла огонь по мирно бастующим нефтяникам и случайным людям.
— Когда в 2011 году мирный митинг в Жанаозене был, многих людей расстреляли, после этого внутри меня что-то перевернулось, я уже не доверял государству. После этого я начал заниматься активизмом, — рассказывает Даулет Мухажанов.
Активист с тех пор выходил на митинги, всячески оказывал помощь нуждающимся. Он принимал активное участие в сборе средств для 12-летней жительницы Семея Дильназ Абдугали, которая страдает редким заболеванием суставов, позже открыл благотворительный фонд.
В январе 2022 года Даулет Мухажанов записал обращение к жителям города Семей с призывом поддержать жителей Жанаозена, вышедших на протест против повышения цен на газ. 5 января он попытался выйти на площадь с протестом, куда собирались прийти еще около 3000 человек.
— 5 января я вышел на митинг, но меня задержали около дома и отвезли в Затонский отдел полиции. До 11 ночи продержали, потом привезли домой. Шестого я вновь вышел на мирный митинг.
Митинг 5 января в Семее закончился беспорядками и захватом акимата, 6 января центральная площадь опустела.
— Мы мирно стояли, ничего не ломали, не крушили — требовали, чтобы пришел аким города Семей [Бакытжан] Байахметов, — рассказывает активист.
Даулет Мухажанов вспоминает, что вместо акима к ним вышел его заместитель Айдар Садырбаев.
— Он сказал, что, если не разойдемся, будут применять огнестрельное оружие. В это время периметр площади окружили силовики. Люди начали возмущаться — он ушел, и сразу в нашу сторону начали выдвигаться две пожарные машины. Три человека вышли перед пожарными машинами, объяснили, что в такой мороз нельзя применять водометы. Они поговорили между собой и решили не применять. Люди начали радоваться: ура, пожарные перешли на нашу сторону. И в это время сзади нас силовики начали кидать светошумовые гранаты и стрелять из огнестрельного оружия.
Активист вспоминает, что на площади началась паника: площадь была окружена, люди бежали в единственное укрытие — здание городского акимата. Тогда и выстрелили в Даулета Мухажанова.
— В пяти метрах взорвалась граната, и одна молодая девушка упала. Я подбежал, хотел ее занести в здание акимата, пару шагов только сделал, и в меня попала пуля — между лопаток, прямо в позвоночник. Я потерял сознание. Когда очнулся, меня держали четыре человека и бежали. Активистка Бибигуль Кабден плакала, кричала: «Дядь Даулет, очнитесь!» Потом нас догнали омоновцы и всех нас начали пинать. Девушка мою голову закрыла, говорила, что у меня огнестрельное ранение, просила позвать скорую. Один омоновец обматерил ее и пнул по голове. Она отключилась. Нас пинали, я потерял сознание. Очнулся я уже в больнице.
«Я БУДУ БОРОТЬСЯ»
В больнице скорой медицинской помощи Даулета Мухажанова поставили перед выбором.
— Мне сделали томографию и сказали, что у меня пуля в позвоночнике: «Если пулю удалим — могут отказать ноги, если не удалим — пойдет заражение». Я согласился, мне пулю удалили, и у меня обе ноги отказали.
Лечащий врач сообщает, что в результате ранения был поврежден спинной мозг. Болезнь, вероятно, прогрессирует.
— Он лежал с огнестрельным ранением позвоночного канала, с повреждением спинного мозга. У него одна нога перестала работать сразу же после ранения. Поступил, и мы в тот же день взяли его на операцию, извлекли пулю, обработали, но, видите ли, у него было касательное повреждение спинного мозга. Мы сделали МРТ, и на 11-е сутки его выписали. Всё как положено. Антибиотики, снятие швов. На МРТ есть повреждение спинного мозга. Когда уезжал, только одна нога не работала, сейчас Даулет говорит, что у него вторая нога начала высыхать. Это допустимо — повреждение спинного мозга может прогрессировать.
Даулет Мухажанов надеется получить лечение в клинике Израиля, в которой ему уже предоставили смету предполагаемых расходов. Сумма для одной семьи неподъемная.
— Мы записались в европейские клиники везде, там цены очень высокие на реабилитацию. Из Израиля пришел вызов, там указано 60 тысяч долларов на реабилитацию. Такой суммы у меня нет. Я свою грузовую машину продал, и у нас на руках чуть-чуть было, сейчас у нас 16 тысяч долларов есть, а остальную сумму никак не можем набрать. Хотел я вот вылечиться, у меня надежда опять встать на свои ноги. У меня ноги уже атрофируются, сказали, что реабилитацию нужно срочно пройти.
Врач признаётся: шансы минимальные, но не нулевые.
— Насколько они смогут ему помочь, я не знаю — там что только не лечат. Возможно, что-то поможет ему. Если надежда есть, если что-то обещают — почему бы не воспользоваться. У них медицина на высоком уровне, — говорит врач. — Люди с повреждением спинного мозга — глубокие инвалиды. Тут примерно такая же картина. Это вопрос очень открытый, шансы минимальные, но есть.
Сейчас Даулет Мухажанов не может даже получить инвалидность: нет страховки. По словам активиста, ему было сказано «прийти в следующем году и встать на учет».
— Я всегда помогал людям чем мог, а сейчас сам вынужден просить у людей. Мне неудобно. Я всё, что получу, верну.
Несмотря на всё произошедшее, активист не унывает:
– Я буду до конца бороться. Я хоть в инвалидной коляске, я буду бороться ради будущих поколений, чтобы они жили в справедливом государстве.
Даулет Мухажанов не писал заявления в полицию — говорит, что не видит в этом смысла. Он не верит, что виновных накажут. О том, почему в него стреляли и кто за это ответит, он спрашивал у прокурора и заместителя акима, который предупреждал людей о разгоне, однако никаких ответов не получил. В расследовании январских событий Мухажанов проходит как свидетель.
КОММЕНТАРИИ