Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев 29 сентября подписал указ об утверждении новой военной доктрины. Предыдущая военная доктрина была принята 11 октября 2011 года. Среди новшеств в новой доктрине эксперты самым важным считают положение о «гибридных» методах борьбы.
«ГИБРИДНЫЕ» МЕТОДЫ БОРЬБЫ
О «гибридной войне» как о новой разновидности военных действий, где нет классических фронтов с масштабными операциями, широко заговорили три года назад, когда аннексия украинского Крыма началась с захвата его стратегических объектов небольшим количеством «зеленых человечков», оказавшихся офицерами элитных спецслужб России. В отношении «гибридных войн» топ-чиновники в Казахстане публично высказываются редко.
Полковник Асхат Бюротаев, начальник департамента стратегического планирования министерства обороны Казахстана, в разговоре с Азаттыком говорит, что в новой военной доктрине говорится не о «гибридных войнах», а о «"гибридных" методах борьбы». И такой термин в военной доктрине Казахстана применяется впервые.
В доктрине термин определяют следующим образом: «"Гибридные" методы борьбы — способы достижения военно-политических и военно-стратегических целей комплексным применением военной силы (в том числе сил специальных операций, частных военных, охранных компаний на территории противостоящей стороны), невоенных средств, а также использованием потенциала других государств, террористических, экстремистских организаций и сепаратистских движений для дестабилизации обстановки на территории противоборствующего государства».
Что же касается других новшеств, то полковник Асхат Бюротаев выделяет также территориальную оборону. Важное место в ней занимает Национальная гвардия. Она была создана в 2014 году на основе внутренних войск МВД.
В новой военной доктрине предусмотрена интеграция территориальной обороны в общую систему военной безопасности путем преобразования формирований территориальной обороны в территориальные войска.
Полковник Асхат Бюротаев также отмечает, что в новой военной доктрине решено отказаться от деления военной угрозы на внешнюю и внутреннюю, поскольку, мол, в современных условиях невозможно провести грань между ними.
ПОЛИТИКА И ВОЕННАЯ ДОКТРИНА
Политолог Андрей Чеботарев говорит Азаттыку, что предшествующая военная доктрина отличалась от прежних тем, что в ней было уделено много внимания противодействию террористическим угрозам. Что, по словам Чеботарева, вполне понятно после серии вооруженных нападений, произошедших в Казахстане в 2011 году.
Появление термина «"гибридные" методы борьбы» в военной доктрине Андрей Чеботарев не связывает с аннексией Крыма Россией. В военной доктрине, наоборот, подчеркивается приверженность Казахстана своим союзническим обязательствам в рамках Организации Договора о коллективной безопасности, а также говорится о необходимости укрепления единой с Россией системы ПВО, говорит политолог Чеботарев.
К слову сказать, хотя термин «"гибридные" методы борьбы» в новой военной доктрине Казахстана и встречается шесть раз, зато там ни разу не упоминается аннексия Крыма или военный конфликт на юго-востоке Украины. Но, например, говорится: «Наблюдаются тенденции применения „"гибридных" методов борьбы“, целями которых являются создание неблагоприятных внешних условий и дестабилизация внутренней обстановки в противостоящем государстве».
Заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований Санат Кушкумбаев также не связывает появление термина «"гибридные" методы борьбы» в новой военной доктрине с аннексией Крыма. Казахстан и Россию, по его словам, связывают крепкие отношения, в том числе и военные, поэтому Россия никак не может рассматриваться как источник какой-либо угрозы для Казахстана.
Бывший депутат сената Гани Касымов принципиально против какого-либо упоминания аннексированного Россией Крыма и других событий в Украине в связи с термином «"гибридные" методы борьбы» в новой военной доктрине. По его словам, следует не отвлекаться на какие-то термины, а опираться на фундаментальные базовые принципы. В связи с крымскими событиями, говорит он, главным является то, что «Казахстан не признал Крым частью России».
Гарантами независимости, в том числе и территориальной, при ликвидации ядерного оружия на территории Казахстана явились пять государств «ядерного клуба», куда входит и Россия, говорит Гани Касымов, отмечая, что эти гарантии в отношении Казахстана «работают». Сравнение ситуации в Казахстане с ситуацией в Украине — которая после развала Советского Союза, как и Казахстан, оказалась ядерной страной и которой члены «ядерного клуба» также гарантировали безопасность, в том числе и территориальную, — неправильно, по словам Касымова.
— Пока по отношению к Казахстану никто ничто не нарушал. Из этого мы строим оборону нашей страны, нашу оборонную стратегию, — говорит Гани Касымов.
ВОЕННАЯ ДОКТРИНА И РОССИЙСКИЙ ФАКТОР
Но есть среди экспертов и те, кто увязывает термин «"гибридные" методы борьбы» в новой военной доктрине с аннексией Крыма Россией. Так, алматинский политолог Досым Сатпаев говорит Азаттыку, что, в связи с событиями в Крыму и на юго-востоке Украины, в Казахстане могут посматривать с опаской в сторону России. В последние годы именно Россию, по словам Сатпаева, больше всего обвиняли в том, что она активно использует «гибридные методы», в том числе при возможном вмешательстве в президентские выборы в США, не говоря уже об их использовании при аннексии Крыма. В этом году Россию также пытались, по его словам, обвинять в применении гибридных методов влияния на общественное мнение во время выборов в Германии и во Франции.
— События на Украине не привели на официальном уровне к каким-то серьезным антироссийским заявлениям... Когда Казахстан использует понятие «гибридные угрозы», конечно, формально речь идет об общемировом тренде, который характерен для других стран мира — и терроризм тоже часто воспринимают как один из элементов этой «гибридной угрозы». Но в то же самое время подтекстом, возможно, как раз здесь имеется в виду в том числе и чрезмерная активность России на внешнеполитической сцене, в том числе с использованием разных инструментов влияния на соседние государства и через использование в том числе силовых методов, как это было на Украине, — говорит Досым Сатпаев.
В новой военной доктрине акцентируется больше внимания на потенциальной угрозе, исходящей от сепаратистских движений, которые определяются как одна из разновидностей «"гибридных" методов борьбы».
Политолог Досым Сатпаев увязывает с российским фактором и угрозу сепаратизма. По его словам, после событий в Украине бросается в глаза то, что за призывы к сепаратизму уголовное наказание ужесточается, и он расценивает это как реакцию казахстанских властей на потенциальные риски такого рода внутри страны в будущем.
Досым Сатпаев обращает внимание на недавно презентованную новую концепцию миграционной политики Казахстана на 2017–2022 годы, в которой речь идет об активной государственной политике по перемещению внутренней миграции с юга страны на север и северо-запад.
— Это тоже в какой-то степени формально подается как решение вопросов трудовой миграции, активное развитие северных регионов, где сейчас нехватка трудовых ресурсов. Но если, опять же, заглянуть в подтекст, то это всё-таки увеличение казахоязычного населения на севере страны с точки зрения возможных превентивных мер на будущее, — говорит Досым Сатпаев.
За последние годы некоторые российские политики и эксперты сделали несколько заявлений, касающихся территориальной целостности Казахстана. И они вызывали нервную реакцию в социальных сетях в Казахстане.
— На официальном уровне всё вроде бы хорошо: партнерство, взаимодействие, Евразийский экономический союз, ОДКБ, регулярные форумы, но на неофициальном уровне, на уровне определенного общественного мнения, есть определенная настороженность касательно России после событий в Украине. И эта настороженность — прямо или косвенно, — но уже отражается в определенных действиях властей и в формировании общественного мнения касательно того, как нужно относиться к России, — говорит Досым Сатпаев.
«В условиях ведения противником скрытых действий, направленных на дестабилизацию обстановки в государстве, в том числе с использованием… сепаратистских движений, Вооруженными Силами, другими войсками и воинскими формированиями будут проводиться специальные операции для пресечения их деятельности», — говорится в новой военной доктрине. Подобного положения в предшествующей военной доктрине не было.
