Азаттык: Оценки предвыборной кампании в Казахстане разнятся. С одной стороны, нам говорят, что в Казахстане идет конкурентная предвыборная борьба и наблюдается какая-то политическая альтернатива, но с другой стороны, по оценкам миссии ОБСЕ, предвыборная кампания в Казахстане вялотекущая и сводится всё к лаконичным лозунгам и билбордам с изображением кандидатов. Можно ли назвать текущую предвыборную борьбу конкурентной?
Досым Сатпаев: Нужно исходить из того посыла, что эти выборы не более чем попытка легитимизировать процесс передачи власти преемнику при наличии контроля со стороны первого президента. Поэтому сами выборы больше напоминают политический спектакль, где каждый из игроков четко знает свою роль и ту нишу, которую ему определили. Даже если посмотреть на предвыборную платформу большинства кандидатов, то видно, что их искусственно посадили в определенные электоральные клетки.
Выборы больше напоминают политический спектакль, где каждый из игроков четко знает свою роль.
Представитель партии «Ауыл» (Толеутай Рахимбеков. — Ред.), естественно, говорит по поводу защиты фермеров. Представитель Федерации профсоюзов (Амангельды Таспихов. — Ред.), естественно, кидает камни в огород работодателей и так далее. Получается парадокс: власть, не зная казахстанского общества, искусственно делит электорат, предполагая, что вот здесь есть некая группа, представляющая интересы сельского населения; здесь — группа, представляющая интересы работников предприятий, и так далее. Хотя наше казахстанское общество стало очень разношерстным, и таких четких делений уже не осталось.
Другой момент, что в ходе отработанных, с точки зрения власти, избирательных технологий власть вдруг увидела, что часть молодежи, которую она традиционно считала аполитичной, начала интересоваться политикой и активно заявлять о себе.
Азаттык: С какими трудностями новому президенту Казахстана предстоит столкнуться во внутренней политике?
Досым Сатпаев: В последнее время я стал упоминать такой термин, как «транзит сознания». Он уже произошел. Даже многие в элите стали понимать, что всё-таки первый президент, точнее, срок его политической активности стремительно сокращается. И очень важный вопрос: что будет после выборов? Что будет делать Токаев, получив пятилетний президентский мандат? Если в течение этих пяти лет первый президент уйдет с политической сцены, возникает вопрос: что необходимо делать со страной Токаеву или тем людям, которые будут его поддерживать?
Даже многие в элите стали понимать, что всё-таки первый президент, точнее, срок его политической активности стремительно сокращается.
В лучшем случае, здесь возникнут определенные разногласия внутри элиты между сторонниками реформ и так называемыми силовиками. Позиция вторых в последнее время усилилась, и в этом тоже есть существенный риск. То есть они [силовики] очень тесно могут взаимодействовать с консерваторами, которые даже после ухода первого президента будут пытаться удержать систему в том самом виде, в котором она существует. Но это дорога в пропасть, потому что управлять системой по-старому уже не получится.
Но сколько бы ни было проблем, решить их не получится, если этим продолжит заниматься старая политическая элита при существующем неэффективном государственном аппарате. Невозможно со старыми кадрами менять систему. А сейчас мы видим, что если перемены и происходят, то очень точечно. Я боюсь, что при Токаеве и чуть позже после него многие будут пытаться решать проблемы именно таким способом.
Азаттык: Но это если рано или поздно к власти не придет человек не из действующей системы.
Досым Сатпаев: После ухода первого президента появляется больше «черных лебедей» (отсылка к теории американского писателя Нассима Николаса Талеба о трудно прогнозируемых событиях со значительными последствиями. — Ред.) и форс-мажорных обстоятельств. Здесь есть множество разных вариантов. Условно возьмем тот же самый тунисский вариант. Именно в Тунисе была создана реально работающая демократическая система после ухода президента, который почти 30 лет находился у власти. Страна была расколота на либералов, консерваторов, сторонников религиозного и светского развития. Что сделали эти ребята? Откинули в сторону свои амбиции и создали коалиционное правительство с одной только целью — сохранить в стране стабильность и сделать ее более демократичной для всех. И у них это получилось.
Азаттык: С чем предстоит столкнуться новоизбранному президенту в сфере внешней политики? Будут ли трудности?
Досым Сатпаев: Трудности наблюдались даже при первом президенте, хоть он и был мастером многовекторности. Но будут ли способны тот же самый Токаев и следующие руководители выдерживать баланс между такими амбициозными игроками, как Россия и Китай? Если Назарбаева тот же самый Путин и Си Цзиньпин еще воспринимали как равного хотя бы с точки зрения возраста или опыта, то все, кто придет после него, уже будут игроками второго плана. Токаева воспринимают как преемника Назарбаева с точки зрения внешней политики. К тому же кроме дипломатического опыта нужно иметь и другие навыки.
Если Назарбаева тот же самый Путин и Си Цзиньпин еще воспринимали как равного хотя бы с точки зрения возраста или опыта, то все, кто придет после него, уже будут игроками второго плана.
Дело в том, что во внешней политике тех или иных постсоветских государств большую роль играет личностный фактор. Даже если посмотреть на того же самого Путина, на всем постсоветском пространстве, я думаю, он признавал только двух руководителей как равных себе: покойного Ислама Каримова и Нурсултана Назарбаева. Все остальные — Александр Лукашенко, Сооронбай Жээнбеков, Эмомали Рахмон (президенты Беларуси, Кыргызстана и Таджикистана. — Ред.) — были для него игроками второго плана. И потом, не стоит забывать, что серьезное давление на следующих президентов Казахстана будут оказывать внутриказахстанские политические процессы, потому что антироссийские и антикитайские настроения здесь очень серьезные.
Азаттык: Сейчас мы наблюдаем серьезные экономические проблемы: стагнацию объема золотовалютных резервов, рост внешнего долга, существенное превалирование расходной части бюджета над доходной. На этом фоне власти дают обещание увеличить расходы на социалку. Чем это может быть чревато?
Досым Сатпаев: Из Казахстана в свое время пытались сделать азиатского барса, но у нас так и осталась сырьевая корова. С точки зрения экономических параметров государство, которое не демонстрирует в течение долгого времени рост ВВП выше пяти процентов, остается в этой ловушке, не став развитым государством. Казахстан сейчас уже находится в ловушке среднего роста, и одним из важных элементов избавления от этой ловушки является избавление от сырьевого сознания и развитие инновационного сегмента нашей экономики. Но это невозможно без человеческого капитала, который мы теряем: уезжают хорошие профессионалы, молодые люди.
Из Казахстана в свое время пытались сделать азиатского барса, но у нас так и осталась сырьевая корова.
Долгое время у нас говорили, что сначала экономика, а потом политика, но эта схема не сработала. Экономика у нас неконкурентоспособна — до сих пор наши бюджеты формируются за счет цен на нефть. Политика тоже неконкурентоспособна — классическая автократическая модель. Как показывает опыт других стран, например Армении и Грузии, эффективные экономические реформы начались с реформ политических: с борьбы с коррупцией, со смены политических элит. Потому что старыми кадрами ничего не изменишь. Это будет просто пустая трата времени и денег. К сожалению, мы попали в этот замкнутый круг постоянных обещаний, экономических и политических государственных программ, но ничего не меняется.
КОММЕНТАРИИ