«В ОДНОЙ КАМЕРЕ СИДИТ ДО 25 ЧЕЛОВЕК»
Юлия Ильченко переживает за судьбу мужа — в колонии ЖД-158/2 в Таразе, где он отбывает срок по вынесенному в прошлом году приговору, выявили коронавирус. В середине июля она говорила с супругом, и он сказал, что четырем заключенным поставили диагноз COVID-19. Тест мужа был отрицательным, но Юлия полагает, что находящиеся в местах заключения могут заразиться в любой момент — потому что условия в колониях неудовлетворительные.
— Мы даже постельное белье ему отвезли. Маски не выдают, а если и выдают, то очень редко. Санитарную уборку не проводят, на прогулки не выпускают. В одной камере сидят до 25 человек, где они могут заразиться чем угодно, — говорит Юлия.
Тюрьмы в Казахстане закрыли на карантин в середине марта, после объявления чрезвычайного положения из-за вспышки коронавируса. С тех пор Юлия не виделась с мужем, лишь разговаривала по телефону.
Родственника жительницы Тараза Альбины Киштай в 2016 году приговорили к пяти с половиной годам лишения свободы. Четыре года он находится в учреждении ЖД-158/7 в Таразе. Альбина не хочет раскрывать его имя, опасаясь давления со стороны тюремной администрации. По ее словам, с начала июля, когда в стране резко возросло число случаев заражения коронавирусом, она не получала сообщений из тюрьмы и лишь недавно, в начале августа, поговорила по телефону с родным.
— Он сказал: «Я в порядке, не волнуйтесь» — и повесил трубку, — рассказывает она.
Альбина беспокоится, не заразился ли он коронавирусом.
— В тюремных камерах на шесть-восемь человек может содержаться до 10–15 человек. В июле администрация тюрьмы заявила, что не будет выпускать заключенных на прогулки на свежем воздухе под предлогом карантина. Как после этого не будет заражения и распространения вируса? Мы не можем узнать о его состоянии и беспокоимся, — переживает она.
Свидания с заключенными приостановлены, передачи разрешены. Альбина отправила в колонию маски, антисептики, аспирин, сухофрукты и мед для повышения иммунитета.
Репортер Азаттыка обратилась в департамент комитета уголовно-исполнительной системы по Жамбылской области, чтобы узнать, есть ли случаи заражения коронавирусом в учреждениях ЖД-158/2 и ЖД-158/7. В департаменте не предоставили информации, рекомендовали писать запрос в комитет уголовно-исполнительной системы (КУИС) МВД.
ЧТО ГОВОРЯТ В КОМИТЕТЕ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ?
В ряде закрытых учреждений зарегистрированы случаи заражения коронавирусной инфекцией, говорится в письменном ответе на запрос Азаттыка, подписанном заместителем председателя КУИС Ескали Саламатовым. При этом руководство комитета не уточняет, в каких именно колониях выявлены заразившиеся и сколько сотрудников и заключенных инфицированы.
КУИС сообщает, что инфицированные сотрудники и заключенные были своевременно изолированы, большинство уже выздоровело. В медсанчастях учреждений в соответствии с санитарно-эпидемиологическими требованиями есть инфекционные блоки для изоляции пациентов с подозрениями на заражение коронавирусом, заверяет в письме Саламатов. Если заключенные нуждаются в интенсивной терапии, то по заключению медперсонала учреждения их доставляют в поликлиники или больницы местных организаций здравоохранения, пишет КУИС.
«Если у сотрудников учреждения поднимается температура и появляются признаки респираторной инфекции, их немедленно отстраняют от работы. В настоящее время эпидемиологическая ситуация в учреждениях уголовно-исполнительной системы стабильная», — говорится в письме.
Саламатов также напоминает, что в соответствии с постановлением главного санитарного врача действует ряд ограничений, в частности «запрещены свидания осужденных и задержанных с родственниками, проведение культурно-массовых мероприятий».
ЗА ФАСАДАМИ СИЗО
Когда выяснилось, что мой подзащитный заражен вирусом, его доставили в инфекционную больницу. Там не было лекарств, их привезли его родители. Но через день, не известив нас, его снова перевели в СИЗО.
Адвокат из Алматы Асет Бердалы говорит, что его подзащитный заразился коронавирусом в следственном изоляторе, но не получил никакого лечения и даже не был помещен на карантин.
— 16 июня в изоляторе у него появились симптомы коронавируса. Тогда ввели новую практику, и у всех поступавших в следственный изолятор брали ПЦР-тесты. Когда выяснилось, что мой подзащитный заражен вирусом, его доставили в инфекционную больницу. Там не было лекарств, их привезли его родители. Но через день, не известив нас, его снова перевели в СИЗО. По крайней мере, его надо было изолировать от других, но этого не сделали. Он находился в общей камере как минимум с четырьмя другими заключенными, — утверждает адвокат.
Бердалы обратился в суд с ходатайством об освобождении подзащитного под подписку или залог. Просьбу не удовлетворили.
— Да, ему инкриминируют тяжкое преступление, но только по одному эпизоду. У него есть постоянное место жительства, поэтому его могли отпустить под подписку о невыезде. Мы даже попросили установить размер залога. После заражения вирусом он должен лечиться, но ни одну из наших просьб не удовлетворили. Теперь некуда пожаловаться, — говорит Асет Бердалы.
Задержанный имеет право встретиться с адвокатом наедине, но из-за карантина они общаются по видеосвязи. Защитник убежден, что разговоры прослушиваются.
Столичный адвокат Асель Токаева говорит, что ее подзащитный заразился коронавирусом в следственном изоляторе. Его задержали 18 мая, симптомы появились 19 июня, через четыре дня он сдал ПЦР-тест на коронавирус.
— Оказалось, что он заражен коронавирусом, но результаты анализов, которые обычно готовы через день, нам выдали спустя 20 дней, — сообщила адвокат.
По словам Токаевой, задержанного в течение пяти дней безуспешно лечили в изоляторе, затем он принимал антибиотики, переданные родственниками, ему стало лучше. По словам юриста, при повторном обследовании арестованного коронавирус не обнаружили.
Репортер Азаттыка попыталась выяснить, какова ситуация с коронавирусом в следственных изоляторах Алматы и Нур-Султана, но получить комментарии не удалось.
КАЗАХСТАН НЕ ПРИНИМАЕТ ВО ВНИМАНИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ООН И ВОЗ
Известная защитой прав заключенных правозащитник из Павлодара Елена Семенова подчеркивает, что они имеют такое же право на медицинское обслуживание, как и люди на свободе.
— Все права заключенных сохранены, ограничивается только их свобода. Если на воле вводятся карантинные меры и меры предосторожности, то же самое следует делать и в тюрьмах, — говорит правозащитник.
Семенова называет «глупостью» запрет на свидания с родственниками из-за карантина, потому что риск заражения заключенных от сотрудников — им разрешается свободно входить в места заключения и покидать их — никуда не делся.
— Сотрудники колонии выходят на улицу и общаются со своими родственниками и друзьями. Так было во время чрезвычайного положения, и сейчас такая же ситуация. Кто может заразить заключенных, если к ним не приходят родственники? Только сотрудники, больше никто. После объявления карантина в учреждении они [сотрудники тюрьмы] тоже должны строго соблюдать карантинные требования, — говорит она Азаттыку.
В мае сообщалось, что 25 сотрудников тюрьмы «Черный беркут», где находятся приговоренные к пожизненному заключению, близ города Житикара Костанайской области, инфицированы коронавирусом. Власти тогда заявили, что среди заключенных зараженных вирусом нет.
Живущий в Украине Владимир Козлов, бывший политический заключенный из Казахстана и основатель сайта Kuresker.org, на котором публикуются сведения о пытках в казахстанских тюрьмах, говорит, что пенитенциарные учреждения на родине не соответствуют санитарным нормам, там нет условий для соблюдения дистанции между заключенными, не могут выполняться другие требования для защиты от коронавирусной инфекции. Лидер запрещенной оппозиционной партии Владимир Козлов сам более четырех лет отсидел в тюрьме — по приговору, вынесенному после Жанаозенских событий декабря 2011 года. Его назвали виновным в «возбуждении социальной розни» и осудили на семь с половиной лет (обвинение он не признал), Козлов освободился условно-досрочно.
— Например, они [администрация тюрьмы] дважды в день собирают до тысячи человек на плацу, проверяют их или заставляют ходить строем. Заключенные живут в помещениях, где расстояние между ними не более полуметра друг от друга, и все ходят без масок. Во время карантина эти нормы можно приостановить, потому что в непогоду такие проверки проводятся в бараках, в камере. И не совсем понятно, что стоит за сокращением двухчасовых свиданий с родственниками. Они сидят по обе стороны стекла и разговаривают по телефону, поэтому карантинные требования не нарушаются. Просто руководство не хочет, чтобы говорили, насколько слабо соблюдаются меры безопасности [из-за коронавирусной инфекции], — говорит он Азаттыку.
Козлов считает, что администрации колоний заинтересованы в сокрытии информации о реальной картине, чтобы ситуация выглядела «позитивно».
— В целом КУИС старается быть максимально закрытой структурой и стал еще более закрытым после вспышки коронавирусной инфекции, — говорит он.
По оценке Владимира Козлова, Казахстан нарушает права заключенных под предлогом пандемии, не выполняет рекомендаций ООН и Всемирной организации здравоохранения.
— Примеров тому много — как в гражданском обществе, так и в исправительных учреждениях. За это время (с начала карантина. — Ред.) многое бы прояснилось, если бы публиковалась статистика по количеству больных и смертей в тюрьмах, — говорит он.
Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) в марте признала COVID-19 пандемией и опубликовала рекомендации по положению в исправительных учреждениях. ВОЗ рекомендует помещать на карантин до 14 дней осужденных из районов повышенного риска или контактировавших с пациентами, инфицированными COVID-19. При отсутствии возможности поместить осужденного в одноместный медицинский изолятор, его советуют поместить на карантин вместе с несколькими людьми со схожими симптомами. Следует вести наблюдение за их состоянием, проводить медицинский осмотр не реже двух раз в день и измерять температуру, говорится в рекомендациях.
После введения чрезвычайного положения в марте в связи с коронавирусом и карантина в Казахстане родственники и правозащитники в апреле призвали власти объявить амнистию и освободить пожилых и больных заключенных, осужденных по обвинению в совершении преступлений небольшой и средней тяжести. В ответ на обращение правозащитников в генеральной прокуратуре ответили, что закон не предусматривает освобождения заключенных во время режима ЧП.
По официальным данным, в 82 пенитенциарных учреждениях Казахстана содержится около 30 тысяч человек.
КОММЕНТАРИИ