Несколько лет назад в Казахстан приехал мужчина, дезертировавший из российской армии, потом был еще один, еще и еще. Они встретились и объединились в организацию «Прощай, оружие!», чтобы вместе рассказывать, почему дезертирство во время войны России против Украины — это важно и не стыдно.
Но находиться в Казахстане им оказалось небезопасно. Известны случаи не только экстрадиции, но и похищения людей с их последующим вывозом на территорию России. А на родине их ждут суд и до 15 лет лишения свободы. Для российского государства дезертиры — предатели, а многие другие страны относятся к ним с опаской, потому что они состояли в армии страны-агрессора.
В этом году шестерым мужчинам из «Прощай, оружие!» выдали въездные документы во Францию, они подались на убежище и ожидают решения властей. Это прецедент, когда группа дезертиров получила возможность уехать в более безопасное место. «Настоящее Время» встретилось с тремя из них, чтобы поговорить об их поступке и о том, с чем сталкиваются люди, которые дезертируют из армии, а также побеседовать с людьми, которые помогают дезертирам.
История Максима
Максим (имя изменено из соображений безопасности) рассказывает, что попал на срочную службу после окончания института. Из-за того, что он уже был специалистом к тому моменту, срочную службу он проходил в штабе и большую часть времени работал с документами. После срочной службы, говорит Максим, ему предложили заключить контракт с офицерской должностью, с сохранением места и деятельности. В 2018 году он подписал контракт с Министерством обороны, но спустя три года решил уволиться — прямо перед полномасштабным вторжением России в Украину.
«Я работал с документами в обычной учебной части, у меня большая часть занятий была связана с какой-то элементарной боевой подготовкой. При этом я сам в руках оружия не держал. Спустя три года я решил, что я не хочу служить в армии больше. Я пытался уволиться с 2021 года, в декабре 2021-го я подал рапорт об увольнении. Спустя два месяца сообщили, что уволят меня только через суд, только заведя уголовное дело, только добившись, чтобы я был осужден», — говорит он.
Спустя несколько месяцев после полномасштабного вторжения России в Украину Максима обязали заниматься набором добровольцев.
«Я начинаю отвечать за подготовку информации: сколько людей желают участвовать в войне, сколько готовы подписать новый контракт, сколько людей готовы отправиться на войну и воевать. И я изнутри начинаю видеть картину, что люди все меньше и меньше это поддерживают, что нет того, что говорится по телевизору, о народном желании, о воле, об очереди в военкомат. Очень многие приходят подписывать контракт, знакомятся и разворачиваются».
В сентябре ему пришла повестка о мобилизации для участия в войне. Тогда Максим решил бежать из страны.
«Я понял, что я не хочу в этом участвовать. За пару дней до этого нас знакомили с проектом указа президента о том, что контракты будут считаться бессрочными, они не будут вообще иметь сроков, пока не закончится война. И там озвучивалось всего 3 причины для расторжения контракта — это смерть, предельный возраст, суд с тюремным заключением. Стало понятно, что отказ участвовать в войне, когда ты уже находишься в части, — это подсудное дело, это тюрьма. Соглашение ехать воевать — это участвовать в убийстве людей, это вероятность умереть самому. Ни то, ни другое меня не устраивало. Я собрал вещи и уехал не в часть, а ровно в противоположную сторону, за Урал, и через несколько дней пересек границу с Казахстаном», — рассказал он.
С декабря 2022 года Максим официально находится в розыске, в России на него заведено уголовное дело по статье «Дезертирство». До переезда во Францию он прожил в Казахстане почти два года, где присоединился к движению «Прощай, оружие!» Однажды к нему домой пришла полиция. На фоне своей антивоенной деятельности и новостей о выдаче россиян властям РФ он начал беспокоиться за свою безопасность.
«Мне очень хотелось жить там как обычный человек, очень хотелось спокойно жить, спокойно работать. И в некотором плане это даже казалось так, когда не появлялось вопросов о том, что у меня российский паспорт, когда не появлялось вопросов о том, что вы человек как бы без документов здесь, когда не появлялось новостей о том, что очередного человека выслали из Казахстана в Россию, выдали, передали силовикам. Я также думал, что ко мне могут прийти на работу и, если охранники, например, ничего не заметят, меня так же можно вывести. Никто, собственно, из Казахстана, этим не озаботится, Казахстан — страна, сотрудничающая с Россией, она не будет рвать свои политические и экономические связи из-за одного человека».
История Александра
По рекомендации родителей Александр после школы поступил в военное училище, говорит он, где проучился пять лет и получил офицерское звание. Сразу после выпуска, в начале 2022 года, его распределили в один из регионов России, но к этому времени Александр уже хотел уйти с военной службы и не планировал связывать с ней свою жизнь в дальнейшем. Он подал рапорт об увольнении, но пока в министерстве его не подписали, он должен был продолжать службу. В январе 2022 года руководство сообщило, что его часть отправили в аннексированный Крым, якобы на учения.
«Я пытался отказаться от этих учений, то есть я пришел к своему командиру, подал рапорт о том, что в связи с тем, что я прохожу процесс увольнения и желаю сменить род деятельности, для меня нецелесообразно ехать куда-то на учения в Крым. На что мой командир нарисовал [на моем рапорте] половые органы и сказал: "Ты едешь. Без вариантов". В армии достаточно сильный кадровый голод, и никто не заинтересован в увольнении военнослужащего», — говорит он.
О том, что Россия готовила полномасштабное вторжение в Украину, утверждает Александр, ни он, ни его сослуживцы не знали. Но ближе к концу февраля они начали подозревать подготовку к военным действиям после того, как им выдали новые бронежилеты и новую технику.
«24 февраля моя часть принимала участие во вторжении, к сожалению, включая меня. Нас выстроили в колонну и сказали: все по машинам и едем в таком-то направлении. Куда мы едем, как мы едем, зачем мы едем — нам никто этого ничего не объяснял, не говорил. И когда мы уже пересекли границу с Украиной, люди, и я в том числе, начали понимать, что что-то не так происходит, то есть мы где-то не там, где надо, — рассказывает он. — Командир мне сказал, что сейчас, подожди 10 дней — все закончится. Я говорю: я не собираюсь в этом участвовать, как мне уехать обратно? Я понимал, что не могу сейчас просто пойти обратно в сторону России, меня банально там на пограничном пункте могут задержать правоохранительные органы либо свои же застрелить, пока я просто пойду туда».
По словам Александра, он пробыл на территории Украины около пяти месяцев, там он занимался обеспечением радиосвязи и настройкой радиостанций. С вторжением он был не согласен, но не выполнять приказы, говорит Александр, он не мог.
«С теми, кто саботирует какие-то процессы либо же не исполняет приказы, очень жестоко поступают. То есть, как уже сказал, как избиение, так и в дальнейшем людям начали чуть ли не ноги простреливать. Я делал тот минимум, который полагался, чтоб не быть убитым, — рассказывает он. — Очень тяжело психологически и морально, я не согласен был с этим вторжением с самого начала, я не знал, что с этим делать. Я понимал, что я приношу вред как мирным жителям Украины, так и в принципе. Я искал легальный способ не участвовать в этом всем. Легальный способ — это было выехать на территорию России и бороться в юридическом поле: не участвовать, оспаривать свое участие в войне, уволиться из армии, то есть продолжить этот процесс увольнения уже с новым как бы порывом вот этой ненависти, которая внутри меня копилась к российскому государству, к своим командирам и в целом».
Летом 2022-го Александр выехал в отпуск и оттуда продолжил решать вопрос об увольнении с Министерством обороны, но в сентябре власти объявили мобилизацию. Это означало, что уволиться со службы он уже не мог. Вскоре Александру сообщили, что его и других офицеров, критиковавших войну, отправляют в зону боевых действий уже в составе штурмового отряда. По его словам, только в его части до 700 человек проходили процесс увольнения из-за своей позиции.
«В части был ряд военнослужащих, которые так же, как и я, были не согласны с войной, увольнялись, и после мобилизации у командования, которое оставалось в части, в принципе, появилась возможность этим всем людям отомстить. Вот они, собственно, и начали их отправлять пачками в Украину», — говорит он.
Александр говорит, что его командир угрожал ему тюрьмой, откуда его потом все равно отправят воевать. Тогда он подтвердил командиру, что приедет на фронт, но на самом деле он улетел в Омск, а оттуда уехал в Казахстан.
«У меня были на тот момент уже куплены билеты в Омск. Я приезжаю домой, пью чай, собираю вещи и бегу на самолет. В Омск я прилетаю с утра. Мне все звонят, все спрашивают, где я, все пишут из части. Я говорю: "Извините, я там забухал, потерял телефон, пишу с ноутбука", что-то такое. Я знаю, что чем больше я тяну время, тем дольше меня не объявляют в розыск. Когда пересекал границу, в принципе, каких-то вопросов пограничники не спрашивали. Только в конце мне задали: "А ты служил или нет?" Я ответил, что у меня сахарный диабет, ребята, извините, не служил, вернусь через две недели, обещаю».
Сразу по приезде в Казахстан Александр связался с правозащитниками из Международного бюро по правам человека и соблюдению законности. Он рассказал им свою историю и предоставил им документы, подтверждающие его слова. Тогда же он по их рекомендации запросил убежище в Казахстане. Но со временем там стало находиться все менее безопасно.
К концу 2022 года в Казахстан стали приезжать все больше уехавших от мобилизации и дезертировавших военных. Тогда он вместе с правозащитниками и другими дезертирами создал сообщество «Прощай, оружие!»
«Это люди, которые необязательно участвовали в войне, но это могут быть как мобилизованные, так и контрактники и офицеры. И у этих людей было огромное желание высказываться против войны, доносить информацию до других людей, что: не участвуйте в войне, это преступно, вы сохраните как минимум свою жизнь и жизнь какому-нибудь человеку из Украины, то есть вы не станете убийцей. Мы коммуницировали со СМИ, общались со своими сослуживцами, пытались их переубедить. Прямо звонили, говорили: ребята, вот есть выход, можно как-то уехать из страны, можно какими-то другими способами не принимать участие. Мы понимали все, что происходит с сослуживцами, и пытались передать им свой опыт, поделиться с ними этим».
История Андрея
Андрей — дорожный рабочий из Бурятии. Он узнал о мобилизации в российскую армию на работе. Его вызвали в отдел кадров, где выдали уведомление об увольнении и повестку.
«Они забрали сперва военный билет и паспорт и сказали, что я мобилизован и, если я не дойду до военкомата за два часа, мне грозит уголовная ответственность. Я пошел в военкомат, и у меня повестка, все это. И утром в 06:00 я вылетел в воинскую часть. Мобилизацию объявили, и я 24-го, получается, уже был в воинской части. С утра пришел в аэропорт, там уже ждал самолет, нас всех загрузили, и мы прилетели в Улан-Удэ. В часть отвезли, начали экипировку всю выдавать, одежду. Прямо таких учений вообще не было. Они только чисто вот эту документацию делали, одежду».
По словам Андрея, от мобилизации до сообщения о том, что их отправляют на фронт, прошло всего несколько дней.
«Что меня поразило, все там распивали спиртное, собирались кучкой и вот пили-пили-пили. Вот это каждый день, пока я оттуда не убежал. Всегда там как будто праздник был. Чему радовались — я не знаю. Радовались тому, что мы там находимся, мы сейчас поедем. Там такой хаос был. Во-первых, никто ничего не говорил, куда едем, для чего едем? Да, вот это все было такое. Никто не понимал. Сами тоже не понимали, по-моему, офицеры, что вообще происходит, просто собирали кучку, им, видать, говорили то, что надо ехать, и все, лететь куда-то».
Андрей сразу же понял, что ему нужно бежать из служебной части до того, как людей отправят на фронт. Он говорит, что в прошлом в этой же части проходил срочную службу — именно это ему помогло сбежать.
«В первый же день я понял, что я совершил очень большую ошибку — взял вот эту повестку, согласился улететь, прилетел. Я пытался договориться. Был старший лейтенант, но он говорил, что в любом случае, если отказываешься, тюрьма, в тюрьму попадешь — из тюрьмы все равно на войну попадешь. Я понял, что с ними разговаривать невозможно, и убежал. [Я знал], как все устроено, где можно уйти, где можно выйти. Там стена была, и там очень большая [дыра], через нее я убежал. Я снял квартиру на один день и начал искать билет в сторону Казахстана. Они очень поздно хватились меня, потому что там бардак был. Как я прилетел в Казахстан, Астану, они только завели на меня уголовное дело и сказали, что я в розыске».
В Казахстане Андрей присоединился к ассоциации «Прощай, оружие!» и занимался антивоенной просветительской деятельностью. Тем не менее полностью безопасно он себя не чувствовал.
«Меня даже задерживали там, в Казахстане, правоохранительные органы. Им из России отправили про меня, что есть такой человек и мы ищем его. Задержали, приехали в РОВД, посидел там, меня просто отпустили без обвинений, без вопросов. Я думал, уже меня депортация ждет, зато просто так вышел, ушел», — говорит Андрей.
Что делать, чтобы не участвовать в войне
Правозащитники говорят, что сейчас легальных способов отказаться от участия в военных действиях почти не осталось. В России существует движение сознательных отказчиков, которое еще до полномасштабного вторжения консультировало людей, которые не хотели проходить срочную военную службу. Юрист и менеджер движения Артем Клыга рассказывает, что есть несколько опций, как можно избежать участия в войне.
«Первая — это прямо не исполнять приказ. Это чревато возбуждением уголовного дела, чревато возможными пытками, давлением от командования. Довольно часто да, мы получаем сообщения о пытках, но если речь идет о вопросе жизни и смерти, то, конечно же, лучше проявить себя, попробовать не исполнить приказ, посмотреть на последствия, сопротивляться, попробовать вывести эту историю через родственников в медиа. Второй способ более радикальный — дезертировать. До сих пор предоставляют отпуска военнослужащим. Третий путь: еще предпринимаются по здоровью некоторые попытки пройти аттестационную комиссию на категорию "Д". Да, это редкие случаи, но иногда действительно у людей возникают заболевания, есть целый список заболеваний, который Генштабом был принят, при которых и контракт не заключают, и люди должны быть уволены», — говорит он.
Пресс-атташе проекта «Идите лесом» Иван Чувиляев рассказывает, что среди людей, которые обращаются к ним за помощью с вывозом с территории России, — множество военных, которых вывезли из зоны боевых действий в связи с ранениями.
«Люди получают ранения, едут в госпиталь, получают отпуск по ранению. Вот у них появляется такая возможность, и они бегут к нам. Уехать в госпиталь — это не столько легальная возможность покинуть войну, сколько техническая возможность покинуть оккупированную территорию. Поэтому по большей части люди либо чудом получают отпуска, иногда за взятку, иногда каким-то образом договариваются, либо ранения. Ситуация постоянно меняется. И главное, что надо делать, эту ситуацию не может дезертир сам без конца мониторить, — советоваться с правозащитниками, быть с ними на связи», — говорит Чувиляев.
Бывший военный и аналитик проекта CIT Алексей Альшанский говорит, что при дезертирстве и попадании в граничащие с Россией страны важно обрубить свой цифровой след: «Полностью его нужно обрубить, да, новые телефоны, новые симки, новые аккаунты везде, без какой-то связи с предыдущими».
С ним согласен и казахстанский правозащитник Артур Алхастов: «Пользоваться сервисами, там Яндекс.Такси, "Вайлдберриз", "Озон", и другими всякими российскими сервисами или приложения Сбербанка на телефоне иметь — это проблема, и так от российской власти не скроешься».
Как дезертиры попали во Францию
Дезертиры смогли получить документы для въезда во Францию благодаря совместным усилиям «Прощай, оружие!», Казахстанского бюро по правам человека, главе французской ассоциации Russie-Libertes Ольги Прокопьевой и нескольким другим правозащитным группам.
«Были долгие обсуждения с разными французскими инстанциями: и с министерством внутренних дел, и с министерством иностранных дел. И за то время, пока мы искали эти пути, в Казахстане образовалось сообщество из нескольких дезертиров, можно сказать, активистская инициатива, потому что ее цель — это призвать других мужчин положить оружие, уехать и не участвовать в преступной войне в Украине. Таким образом мы смогли доказать французским властям, что это не просто мужчины, которые испугались и боятся за свою жизнь, поэтому уехали из армии, а это именно те люди, которые имеют последовательную, четкую антивоенную позицию», — говорит Прокопьева.
Юрист Казахстанского бюро по правам человека Артур Алхастов рассказывает, что при рассмотрении дел дезертиров они проводят независимую верификацию каждого из обратившихся.
«Если кто-то, скажем так, недостаточно откровенен, честен или существуют серьезные основания предполагать, что он участник военных преступлений, понятное дело, он и в "Прощай, оружие!", наверное, не попадет никогда. Тут нужно не размышлять стереотипами о том, что ты там когда-то форму носил, значит, ты обязательно Путину верный или еще что-то», — говорит он.
К процессу верификации подключились расследователи из проекта Conflict Intelligence Team, среди верификаторов — аналитик и бывший военный Алексей Альшанский. По его словам, верификация каждого человека проводится специалистами по российской армии, международному гуманитарному праву и по работе с открытыми источникам. Все это необходимо, чтобы понять, был ли человек причастен к военным преступлениям на территории Украины или нет.
«Здесь, конечно, нужно смотреть, чтобы у человека была чистая биография. И вот для такого вида помощи ситуация, когда ты служил в воинской части или в период всех ужасных событий, к которым причастна воинская часть, находился вместе с этой воинской частью в этом населенном пункте, это, как мне кажется, бесперспективная история для человека. То есть это прямо такое клеймо, от которого я не знаю, как отмазаться. Наша задача в процессе верификации — устранить большинство пятен в его биографии, чтобы нам разобраться во всех событиях, чтобы ответить на вопросы, где он был, мог ли он участвовать в войне, если он участвовал в войне, мог ли он совершать военные преступления, есть ли у нас основания считать его причастным к военным преступлениям», — говорит Альшанский.
По словам Ольги Прокопьевой, ассоциация Russie-Libertes и другие правозащитники ведут переговоры с другими странами ЕС, чтобы прецедент распространился на практику в других странах союза.
Сейчас все трое дезертиров начали учить французский язык, свою антивоенную деятельность они намерены продолжать уже во Франции. Александр говорит, что при необходимости готов давать показания против России в Международном уголовном суде, и призывает других дезертиров сделать то же самое, если они находятся в безопасности. А пока — продолжать помогать отказавшимся от участия в войне.
«Вот Международный уголовный суд, пожалуйста, вызывайте [дезертиров] в качестве свидетелей, вызывайте их на допросы. То есть я сам готов предстать как свидетелем, так и в любом статусе. Сейчас я хочу помогать другим дезертирам, которые в принципе находятся в странах ЕАС, то есть это Армения и Казахстан. Там остается огромное количество человек, которым тоже надо помочь. Надо освещать эту проблему сейчас, пока есть такая возможность, привлекать уже какое-то политическое крыло европейских стран к этому всему. Потому что эти люди нуждаются в поддержке точно так же, как Украина, например, нуждается в западном оружии».
Андрей же, помимо помощи дезертирам, планирует вернуться к тому же роду деятельности, что и в России.
«Язык уже учу, начинаю, потому что приехать в другую страну и не знать ее язык — это, я так думаю, грубость с моей стороны будет. Надо знать. Пока такая политика в России стоит, невозможно туда обратно ехать, на родину свою. Я так же хочу, как раньше, работать, дорожным рабочим, на дороге, где я работал. У меня желание дальше работать, автомобильные дороги делать», — говорит он.
Максима и его партнера разместили в общежитии, они учат французский язык. Он говорит, что со своими единомышленниками из «Прощай, оружие!» собирается расширить деятельность организации:
«Здесь мы имеем больше возможностей для встреч, больше возможностей для полноценного труда, поиска единомышленников, поиска каких-то союзников в помощи, в оказании и в поддержке людей, которые отказываются от войны, от участия в ней. Мы уже более усиленно работаем над какими-то агитационными материалами, над историями, над разъяснениями, над просветительской деятельностью».
