Имидж Ирана: мягкий для Запада, жесткий в самой стране

С тех пор как в августе Хасан Роухани вступил в должность президента, он снискал широкое одобрение, демонстрируя большую гибкость в сфере переговоров с международным сообществом по ядерной программе. Похвала прозвучала даже от тех стран, которые весьма скептически рассматривали готовность Ирана решать ядерный кризис путем переговоров.

Представитель Госдепартамента США Джен Псаки по итогам переговоров в октябре в Женеве между Тегераном и шестью мировыми державами заявил:

— Мы с новым правительством находимся на другой отметке, и уровень нашего разговора отличается от того, каким он был в прошлом.

Но если такие заявления, которым вторил Европейский союз и МАГАТЭ, и создали ощущение того, что иранское правительство нынче гораздо в большей степени готово к рассмотрению компромиссов, то у себя на родине существующий режим гибким никак не назовешь.

Директор нью-йоркской Международной кампании за права человека в Иране Хади Гаэми говорит, что сторонники жесткой политики, которые проиграли в июне на президентских выборах в пользу Роухани, прилагают немалые усилия, чтобы гарантировать, что его мягкий подход начнется и закончится в области внешней политики.

— То, что мы видим, — политические силы, которые потерпели поражение на президентских выборах, все еще во многом контролируют основные ветви государственного управления, такие как судебная система, вооруженные силы, такие как Революционная гвардия и подразделения службы разведки и безопасности, которые являются очень мощными. Все эти группы в настоящий момент пытаются использовать внутренние репрессии в своих интересах, так что любое установление добрых отношений во внешней политике не подрывает их влиятельности в стране, — говорит Хади Гаэми.

ОБЕЩАНИЯ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Результатом является то, что первые три месяца президентства Роухани были ознаменованы событиями, которые ставят под сомнение его способность исполнить предвыборные обещания покончить с «подавлением и радикализмом» последних лет.

В числе его предвыборных обещаний было и освобождение политических заключенных, среди которых могли бы оказаться лидеры Зеленого движения Хосейн Мусави и реформистский священнослужитель Мехди Карруби. Некоторые менее значимые для режима заключенные были освобождены. Но Мусави продолжает находиться под домашним арестом, и две его дочери, после недавнего визита к своему отцу, по некоторым сведениям, были избиты охранниками. Карруби, как сообщается, содержится на конспиративной квартире министерства разведки.

Сторонники жесткой линии продемонстрировали свою власть, закрыв на этой неделе реформистскую газету — впервые после того, как Роухани занял свой пост. Ведомство по контролю за государственной прессой Ирана закрыло газету Bahar за статью, расценив ее как критику верховенства религиозных деятелей. Цензоры сказали, что статья подрывает исламские принципы.

Редактор интернет-сайта по Ирану и Ближнему Востоку EA Worldview Скотт Лукас полагает, что закрытие газеты Bahar — четкий сигнал для сторонников Роухани не надеяться на больший простор для критики правящего истеблишмента. По его словам, заявление влиятельного главы судебной власти Садека Лариджани о том, что любое издание с неприемлемыми политическими позициями может быть подвергнуто наказанию, означает, что они по-прежнему здесь главные и можно забыть всё то, что было сказано Роухани о цензуре и открытости.

— Это довольно серьезный вызов Роухани, — говорит Скотт Лукас.

СТАТУС-КВО

У сторонников жесткого курса всё больше претензий к более гибкому имиджу внешней политики Роухани. Воинствующие фракции, как сообщается, планируют проведение ежегодного митинга «Смерть Америке» 4 ноября, как раз на 24-ю годовщину штурма американского посольства в Тегеране.

По мнению Скотта Лукаса, вероятность того, что двуличие Ирана — мягкий снаружи, жесткий внутри — скоро изменится, мала.

— Роухани сейчас сосредоточен на своей внешней политике, он пытается заполучить зацепку на будущее. И я думаю, что другие в рамках системы просто используют свое пространство [для маневра], чтобы сказать, что есть пределы того, как далеко он может зайти по социальным вопросам, а «если этого хочешь, то приходи и брось нам вызов». Проблема в том, что, если Роухани бросит вызов этим социальным вопросам, он рискует потерять свою власть, что означает потерю того пространства, которое он имеет во внешней политике. Так что, пока мы не получим резолюции по ядерному вопросу, пока мы не получим реальный импульс, я не ожидаю, что Роухани возьмется за кампанию на два фронта, — говорит Скотт Лукас.

Иранский режим напомнил о том, каким жестоким он остается внутри, повесив 26 октября 16 заключенных, — кара за нападение повстанцев, в результате которого было убито 14 пограничников в провинции Систан и Белуджистан. Массовая казнь как бы зеркально повторила повешение 11 возможных предполагаемых повстанцев вслед за взрывом бомбы в той же провинции в 2010 году.

Резкие расхождения между более мягким имиджем Ирана и его суровой реальностью могут означать, что миру придется привыкать к тому, что президентство Роухани нужно рассматривать через две различные призмы. Но это также наводит на мысли о том, что ставка на переговоры по решению иранского ядерного кризиса не может ограничиваться только ядерной проблемой.

То, насколько в конечном счете преуспеет Роухани в улучшении отношений Ирана с остальным миром, скорее всего определит, насколько велик в конечном счете его политический капитал для более мягкого ведения внутренних дел.

В подготовке материала участвовали Чарльз Рекнагель и Алиса Вальсамаки.