В Казахстане шесть политических партий начали борьбу за избирателя на досрочных парламентских выборах 20 марта 2016 года. Центральная избирательная комиссия зарегистрировала кандидатов от правящей партии «Нур Отан», провластных партий «Бирлик», «Ак жол», «Ауыл», Коммунистической народной партии Казахстана (КНПК), а также позиционирующей себя в качестве оппозиционной Общенациональной социал-демократической партии (ОСДП).
В интервью Азаттыку российский политолог Андрей Зубов рассказал, каким видит парламентаризм в Казахстане.
СОВЕТСКОЕ ПРОШЛОЕ ДОВЛЕЕТ НАД ВЛАСТЬЮ
Азаттык: На что похож современный казахстанский парламент?
Андрей Зубов: Та информация, которая мне известна, говорит, что это во многом карманный парламент, контролируемый как объектным, так и субъектным образом. Здесь не все партии могут свободно участвовать в выборах (объектный контроль), а голоса могут сфальсифицировать (субъектный контроль).
Процессы развития парламентаризма и преодоления прошлого на территории бывшего СССР только начинаются. Они неплохо идут в Грузии, со сложностями в Украине. В странах Прибалтики, у которых уже был опыт парламентаризма до включения в СССР, процессы идут лучше. В остальных странах — Армении, Азербайджане, России, Беларуси, странах Центральной Азии, Казахстане — мы видим очень сильные ограничения парламентаризма. Думаю, это происходит потому, что люди, управляющие этими странами, привыкли к советской авторитарной системе. Им так проще, они других методов не знают.
Парламентская демократия требует очень тонкой работы с обществом. При этом грубый механизм работы, с применением методов открытой лжи, насилия и фальсификации, приводит к тому, что сама политическая система функционирует плохо. Растет уровень коррупции — а парламентаризм может быть средством борьбы с ней. Непрозрачный бизнес, отсутствие эффективной мобилизации населения — всё это советское прошлое пока довлеет и над властью, и над обществом, которое других систем пока не знает.
Я — горячий сторонник того, чтобы парламентская модель реализовывалась в наших странах на самом деле. И когда это произойдет, в Казахстане проявятся национальные черты казахского парламентаризма. А эти черты, несмотря на искажение из-за карманных принципов работы, есть. Например, в Казахстане многонациональное общество, и поведенческие формы разных этнических групп отличаются друг от друга. Кроме того, до сих пор в обществе существуют клановые связи на уровне жузов. И сейчас, как и всё остальное, они будут регенерироваться.
Азаттык: Чем опасен однопартийный парламент, о возможном возвращении которого некоторые говорят в стране?
Андрей Зубов: Однопартийный парламент — это абсолютно бессмысленная вещь. Это всё равно что соль, которая не может солить. Он не соответствует реальности, потому что общество всегда различно — в нем есть люди с более консервативной и более революционной ментальностью. Всегда должны быть, поэтому, более радикальные и более консервативные партии.
Польза от парламента заключается в борьбе различных точек зрения и подходов. Общество должно видеть аргументы сторон и в соответствии с этим отдавать свои предпочтения. Еще одна функция парламента — контроль над исполнительной властью: он не позволяет ей воровать и использовать власть в личных целях. В свою очередь, исполнительная власть контролирует парламент и вместе с самоуправлением в регионах и независимыми судами образуют систему сдержек и противовесов в этой очень нужной и здоровой политической борьбе.
Поэтому однопартийный парламент — это висюлька, которая, может быть, ублажает некоторое количество людей в нем заседающих, но такой парламентаризм приводит к тому, что парламент и не уважают, и не знают — и никому он, кроме самих парламентариев, становится не нужен. Такой парламент деморализует общество.
Азаттык: Что должно произойти, чтобы парламент в Казахстане стал «местом для дискуссий»?
Андрей Зубов: Должно произойти изменение общественного сознания. Общественное сознание должно перестать быть советским — склонным к авторитарным решениям, доверию к лидеру. Сейчас все постсоветские страны — в том числе Россия и Казахстан — находятся в состоянии транзиции. Где-то она зашла дальше, как в Грузии или Украине, где-то совсем не начиналась — как, например, у ваших южных соседей (за исключением Кыргызстана).
Думаю, что на протяжении одного поколения мы сможем наблюдать сдвиги в сознании общества. Экономика стала рыночной — и система уже не может быть советской. Так что победа парламентаризма практически неизбежна.
ПРИНЦИПЫ ПАРЛАМЕНТАРИЗМА
Азаттык: Парламентаризм Востока чем-нибудь похож на европейский? Структурой, формой, принципами работы?
Андрей Зубов: И похож, и не похож. Парламентаризм и на Востоке, и на Западе может быть настоящим или фиктивным — как в Советском Союзе, когда у нас якобы были выборы, а на самом деле не было ничего. Что-то такое было и в предвоенной Германии, и в Испании времен Франко. Фиктивный парламент — это просто декорация. Настоящий же парламентаризм подразумевает, что законодательное учреждение выбирается населением на самом деле — то есть люди свободно делают свой выбор, свободно формируются политические партии (никто не мешает им формироваться), есть свободная политическая конкуренция. Вот общие признаки настоящего парламентаризма и для Востока, и для Запада.
Различается же парламентаризм теми ценностями, которые приняты в том или ином обществе. В каждой стране есть свое отношение и к человеку, и к политике как таковой, и к формированию правительства. В странах Востока — например, в Индии — политический процесс очень активен. Он исключительно полезен для динамичного развития страны. И, несмотря на сложнейшее устройство общества — кастовое, расовое, национальное, конфессиональное деление, — парламентская система, построенная по обычному мажоритарному принципу, работает очень эффективно. И выборы нельзя сфальсифицировать. Когда Индира Ганди попробовала это сделать, она потеряла власть.
Азаттык: Существуют ли еще примеры, когда парламент и руководитель неизбежно входят в конфликт?
Андрей Зубов: В Японии символом власти является император, а у власти неизменно находится Либерально-демократическая партия. Это такая коллективная «сильная рука». При этом выборы там проходят без сучка и задоринки, а оппозиционные структуры зубодробительно критикуют действующую власть, но партия сама решает, кто будет её лидером.
В Индии другая модель. Там долгое время тоже была одна главная партия — Индийский национальный конгресс, которая к тому же была еще более персонализирована. Но в тот момент, когда Индира Ганди позволила себе осуществить непопулярную меру, установив контроль над рождаемостью, общество пришло в очень активное состояние, и впервые в парламентской истории Индии власть перешла к оппозиционной партии. С тех пор доминантно-партийная система исчезла, поскольку оппозиционеры приходят к власти достаточно часто. Значимость персоны в индийской политике гораздо больше, чем в той же Японии, но при этом все лидеры ведут настоящую борьбу, и решающей силой является народ.
Азаттык: Спасибо за интервью.
