Жовтис: «Закон позволяет облегчить участь политзаключенных»

КТО ОНИ — ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫЕ В КАЗАХСТАНЕ?

Азаттык: Господин Жовтис, власти Казахстана говорят, что в стране политзаключенных нет. Если за решетку попадает кто-нибудь по уголовным обвинениям, но с политическим подтекстом, о них возникают диаметральные точки зрения у властей и гражданского общества. Как эта тема обсуждалась на Парламентской ассамблее ОБСЕ, где вы недавно выступили?

Евгений Жовтис: В Вене заседала зимняя сессия Парламентской ассамблеи ОБСЕ — не путать с Парламентской ассамблеей Совета Европы (ПАСЕ). Я принял участие в заседании комитета по демократии, правам человека и гуманитарным вопросам, которое было посвящено теме политзаключенных в регионе ОБСЕ. Я впервые столкнулся с тем, что вопрос политзаключенных был так прямо поставлен.

Вопросы, которые связаны с политической оппозицией, и другие серьезные политические вопросы обычно ставились более размыто, вплетались в какие-то более широкие вопросы, для того чтобы не обострять политическую обстановку.

Азаттык: Вас и самого называют бывшим политзаключенным. На чем вы сосредоточили внимание в своем выступлении?

Евгений Жовтис: В первую очередь я остановился на критериях отнесения к политическим заключенным лиц, находящихся под стражей, — потому что это одна из серьезнейших проблем. Кого мы считаем политическим заключенным, и главное — почему?

Ранее ряд казахстанских экспертов предложил свои критерии отнесения лиц к «политическим заключенным». При разработке этих критериев были использованы критерии, выработанные ПАСЕ, а также «Международной амнистией». К ним мы добавили то, чего до нас — насколько мне известно — не было: мы добавили понятие «заключенный, связанный с политическим заключенным». Это лицо, которое находилось или находится в родственных, бизнес- и прочих связях с тем лицом, которое преследуется по политическим мотивам.

Под эту категорию лиц по нашим критериям подпадают Алма Шалабаева — супруга преследуемого по политическим мотивам банкира Мухтара Аблязова, осужденный бывший топ-менеджер компании «Казатомпром» Мухтар Джакишев — близкий друг Мухтара Аблязова, Александр Павлов и Татьяна Параскевич, также преследуемые в связи с преследованием Мухтара Аблязова, и другие. В их преследовании можно проследить политическую составляющую, поскольку есть основания полагать, что их преследуют в связи с их связями с лицом, которое считается политическим заключенным, — в данном случае, Аблязов.

Азаттык: Кого еще называют политзаключенными в Казахстане?

Евгений Жовтис: Я считаю, например, осужденного пастора протестантской церкви Бахтжана Кашкумбаева, осужденного лидера незарегистрированной оппозиционной партии «Алга» Владимира Козлова можно относить к политическим заключенным, поскольку они осуждены по статьям, которые можно относить к политическим, где речь идет о выражении собственного мнения, о разжигании розни или об участии в каких-то незарегистрированных общественных объединениях.

К политическим заключенным можно отнести людей, осужденных по обвинению в совершении общеуголовных преступлений, но весь характер их преследования, в том числе несправедливым судом, показывает, что была политическая мотивация. К таким политическим заключенным можно отнести диссидента и поэта Арона Атабека и гражданского активиста Вадима Курамшина.

ВОЗМОЖНОСТИ ПЕРЕСМОТРА ДЕЛ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫХ

Азаттык: Что нового предлагают правозащитники по проблемам политзаключенных?

Евгений Жовтис: Международные правозащитные организации, как правило, выступали ранее с жесткими заявлениями и говорили о том, что казахстанских политзаключенных надо освободить без всяких условий. Я же призываю посмотреть на ситуацию прагматичней — что, к сожалению, никто не будет пересматривать приговоры и никто не будет отпускать. Поэтому я призываю Парламентскую ассамблею ОБСЕ исходить из реальности и по отношению к тем, кто соответствует критериям политических заключенных, требовать строгого соблюдения законности, в смысле тех возможностей, которые предоставляет действующее законодательство. Например, Владимир Козлов или Арон Атабек имеют право отбывать наказание в Алматы или недалеко от города Алматы, а не в Петропавловске или в Караганде.

Надо добиваться пересмотра дел политзаключенных в Казахстане. До сих пор не проведено международного расследования событий в Жанаозене и не пересмотрены дела осужденных рабочих-нефтяников.

У Владимира Козлова — как и у Розы Тулетаевой (которой уже дали воспользоваться этой возможностью) — наступает возможность быть переведенным в колонию-поселение. Необходимо, чтобы эти законные возможности были использованы. В следующем году у него наступает возможность условно-досрочного освобождения. У нефтяников Розы Тулетаевой и Максата Досмагамбетова уже в этом году наступает возможность условно-досрочного освобождения. Надо все эти возможности использовать, чтобы не было как в моем случае, когда мне дважды отказывали в условно-досрочном освобождении. Нужно, чтобы те возможности, которые закон предоставляет, были использованы.

Азаттык: Спасибо за интервью.