«УМЕРШЕГО СУДИЛИ КАК ЖИВОГО»
«17 лет ребёнку — какой он был террорист? Они нагло убили его и, чтобы не отвечать, обвинили его во всём. Это моя версия», — говорит Олеся Опушиева из Тараза.
Мать 17-летнего Андрея Опушиева помнит события 6 и 7 января 2022 года едва ли не поминутно. В какое время её сын умылся и вышел из дома. Когда она проснулась ночью и поняла, что он не вернулся. Сколько раз и когда она звонила в морги и больницы. Во сколько вечером 7 января семья нашла тело в морге.
Сын Олеси Опушиевой умер от пулевого ранения в грудь. За месяц до смерти он женился на своей сверстнице, пара ждала ребёнка.
Андрей — один из первых участников Январских событий, которого судили посмертно. Изначально следователи вменили Опушиеву «терроризм» и «участие в массовых беспорядках», но затем обвинение в терроризме исключили. 1 декабря 2022 года специализированный межрайонный суд по делам несовершеннолетних Жамбылской области вынес покойному обвинительный приговор.
Как говорит Олеся Опушиева, в качестве доказательств вины следствие использовало два видео, на которых Андрей ходит среди толпы и бежит во время стрельбы. Приятель Андрея, ходивший с ним на митинг, дал показания против него.
Умершего человека судили как живого. Это было жутко, это было больно
«Свидетель говорил, что просил Андрея уйти, но тот орал и крушил всё вокруг. До начала следствия он говорил, что они с Андреем пытались убежать, но не смогли, началась стрельба, и они потеряли друг друга», — вспоминает мать юноши. Она считает, что силовики «настроили» свидетеля.
Вопросы Олеси следствию и суду: «почему спасшийся проходит по делу свидетелем, а умерший — преступником?», «он же просто ходит, как и вся молодёжь, почему его судят?», «в какой стране есть такой закон, чтобы умершего судили?» — остались без ответов.
«Умершего человека судили как живого. Это было жутко, это было больно», — говорит мать Опушиева.
«ЧТО Я ОТВЕЧУ СЫНУ НА ТОМ СВЕТЕ?»
Застреленного в Алматы 5 января 2022 года Думана Канатбека суд признал виновным в «хищении оружия» и «участии в массовых беспорядках». Обвинение против него рассматривалось в рамках дела, по которому проходили ещё 24 человека. Оно получило название «дело двадцати пяти».
В мае 2023 года суд назначил 24 подсудимым условные сроки. Канатбек признан виновным, от наказания он освобождён «в связи со смертью».
Думан — приёмный и единственный сын Акимбека Калыбекова. Мужчина верит в невиновность сына, поэтому не подписывал документы уголовного дела. Он говорит, что из-за этого первые несколько заседаний провели без его присутствия. Благодаря огласке, считает мужчина, он смог добиться допуска на процесс.
Одно из доказательств следствия — это видеозапись, на которой снято, как группа людей раздаёт оружие на улице. В кадр попал и Думан.
«Они пытаются выставить сына организатором беспорядков и террористом. Их заставляли. Я нашёл свидетеля, который рассказал, как люди в камуфляже заставили молодых людей загрузить оружие из оружейного магазина. Они мне показывают какую-то ерунду. Доказательств нет. С бухты-барахты делают виноватым», — убеждён отец покойного.
Адвокат Думана Канатбека Жалгас Сапарханова отмечает, что родственникам убитых особенно тяжело даются подобные суды: «Они плачут и говорят: "Если бы вы были живым, вы бы выступили в суде и доказали свою невиновность"».
Законным представителям покойных и их адвокатам трудно доказать невиновность погибших. «Человек не может сам себя защитить, и, несмотря на то что у следствия нет прямых доказательств вины, суд всё равно признаёт его виновным», — говорит Сапарханова.
ПОСМЕРТНЫЕ СУДЫ. ИСТОРИЯ И НАШИ ДНИ
Азаттык направил письмо в Генеральную прокуратуру, запросив данные — сколько человек в связи с Январскими событиями были посмертно привлечены к ответственности, сколько погибших осуждены и сколько оправданы. Комитет по правовой статистике и спецучётам ответил, что ведомство «не ведёт отдельный учёт преступлений, связанных с Январскими событиями 2022 года».
Азаттыку известно о 12 посмертно осуждённых в связи с событиями Кровавого января. Шестеро из них из Тараза, ещё шестеро — из Алматы. 8 августа 2023 года апелляционный суд в Таразе оправдал одного из осуждённых.
Волна судебных процессов над мёртвыми после Январских событий (протесты в начале прошлого года обернулись в нескольких городах кровопролитием, погибли 238 человек) — явление для страны новое. Посмертные суды проходили и ранее — но они были единичными, обходились без широкой огласки. Один из наиболее известных эпизодов — процесс в 2020 году в Карагандинской области, когда был вынесен приговор главе профсоюза работников горно-металлургических предприятий «Кәсіпқорған» Тогузбаю Тажбенову. Суд признал его виновным в покушении на убийство гендиректора горно-обогатительного комплекса «Корпорации Казахмыс» Амангельды Минигулова. По версии следствия, Тажбенов попытался убить Минигулова, после чего ударил себя ножом и умер на месте.
О другом разбирательстве в отношении покойного сообщал Кызылординский областной суд в 2017 году. Это было дело о хищении чужого имущества. Во время главного судебного разбирательства адвокат предоставил справку из полиции о смерти обвиняемого. Дело было прекращено в связи со смертью.
Уголовно-процессуальный кодекс Казахстана называет смерть подозреваемого обстоятельством для прекращения уголовного дела, но есть исключения. Судить умершего можно в нескольких случаях: для реабилитации в дальнейшем, для определения степени вины других фигурантов, для конфискации незаконно добытого имущества.
Евгений Жовтис, директор Казахстанского бюро по правам человека, рассуждая о посмертных судах, приводит аналогию с заочными судами. Он отмечает, что международные правозащитные группы сомневаются в том, что даже заочный суд над живым человеком может соблюсти принцип справедливого рассмотрения дела.
По словам Жовтиса, в демократических странах заочные процессы — скорее исключения из правил.
Жовтис отмечает, что практика судов post-mortem — это черта диктатур и авторитарных режимов. Страны, ставящие во главу угла соблюдение прав человека, стараются минимизировать такие кейсы, поясняет он.
В июле 2023 года судить мёртвых решили в Беларуси. Авторитарный лидер Александр Лукашенко через три года после спорных президентских выборов, вызвавших массовые протесты против его правления, подписал изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, позволяющие судить умерших по обвинению в совершении преступлений против мира и безопасности, геноцида, военных преступлений.
Периодически суды над покойными проводят в России. Один из наиболее нашумевших — это суд над умершим в московском СИЗО аудитором Сергеем Магнитским. Он раскрыл коррупционную схему чиновников по выводу средств из российского бюджета. После этого в 2008 году на него завели дело об уклонении от уплаты налогов и отправили в СИЗО «Матросская тишина». Через год он умер в изоляторе. Правозащитники утверждали, что перед смертью аудитора пытали и намеренно не оказывали ему медицинскую помощь.
Дело в отношении Магнитского сначала прекратили, но позже возобновили. В 2013 году московский суд признал Магнитского виновным в уклонении от уплаты налогов. В 2012 году США приняли «закон Магнитского», позволяющий вводить персональные санкции против россиян, причастных к нарушению прав человека.
Процессы post-mortem: исторические факты
Одним из самых известных процессов post-mortem в истории человечества является так называемый страшный синод. В конце IX века в Риме судили умершего понтифика Формоза через девять месяцев после его кончины в 896 году. По указу его преемника Стефана IV Формоза выкопали из могилы, одели в папское облачение и «допрашивали». Всё это происходило в соборе. Труп признали виновным в нарушении законов церкви.
Другой известный процесс над мёртвым — это суд над секретарём Гитлера, нацистом Мартином Борманом. Борман — единственный заочно осуждённый фигурант Нюрнбергского процесса. Его приговорили к повешению за преступления против человечества. Ещё несколько десятилетий после трибунала было достоверно неизвестно, мёртв ли он или скрывается. По одной из версии, в мае 1945-го, за полгода до начала трибунала, Борман покончил с собой.
«ПОЛУВИНОВНЫЕ» МЁРТВЫЕ
«В случае умершего право на справедливый судебный процесс некоторым образом нарушено, даже при условии того, что там могут быть его представители: близкие родственники или адвокаты», — считает правозащитник.
Жовтис настаивает, что властям следует для начала установить стрелявших во время Январских событий, затем законность и правомерность применения оружия на поражение и доказать, что действия убитых представляли угрозу жизни и здоровью сотрудников силовых органов. Само по себе участие в массовых беспорядках не является основанием для применения оружия на поражение, отмечает он.
«Попытка судить некоторых людей посмертно связана с попыткой вывести из-под удара или каким-то образом уменьшить вину тех, от чьих действий они погибли. И с юридической, и с психологической точки зрения, когда говоришь, что человек был убит, потому что он нападал на резиденцию президента или на управление полиции, то как-то вроде выглядит: "Ну да, это было правомерно". Попытка осудить вроде как обеляет или делает невиновными сотрудников, применивших оружие», — объясняет юрист.
Жовтис говорит, что из публичных процессов над убитыми во время Январских событий пока не было «почти ни одного», в котором следствие привело бы чёткие доказательства вины подсудимого.
«В некоторых случаях обстоятельства их гибели позволяют предполагать, что они действительно представляли какую-то угрозу жизни и здоровью полицейских или других лиц. Но так, чтобы я бесспорно сказал, что вот этот погибший непосредственно представлял угрозу, это доказано, я пока сказать не могу», — говорит Жовтис.
Правозащитник считает, что судебные процессы против погибших в ходе Январских событий должны корреспондировать с процессами против тех, кто стрелял.
Пока в стране вынесено свыше десятка посмертных приговоров по следам Январских событий, тогда как дел в отношении применявших огнестрельное оружие силовиков — единицы.
Родственники посмертно осуждённых рассказали Азаттыку, что следственные органы предлагали им прекратить производство, но они настаивали на продолжении расследования, так как прекращение дела не служит основанием для реабилитации человека в дальнейшем.
«В любом нормальном праве есть очень хорошая формула: недоказанная вина есть доказанная невиновность. У нас это не работает. Вину не доказали, но что-то же было. Ну просто не доказали. Значит, на нём висит тень. Он такой, полувиновный. Я понимаю прекрасно родственников, которые отказываются от прекращения», — говорит директор Бюро по правам человека.
Олеся Опушиева, мать убитого в Таразе подростка, пыталась оспорить приговор сыну, апелляционный суд оставил решение без изменений. В вышестоящие инстанции она обращаться не стала.
«Он был очень добрым мальчиком и единственным мне помощником. Я хотела восстановить его честное имя. Но мы сдались», — говорит женщина.
Олеся Опушиева одна растит 11-летнюю дочь и девятилетнего сына. В мае 2022 года у вдовы Андрея Опушиева Валентины родился ребёнок. Отца мальчик никогда не увидит.
Никогда не исполнит свою мечту и не станет полицейским Думан Канатбек.
Его отец не намерен сдаваться, даже если все суды в Казахстане оставят приговор без изменений.
«Я пойду в ООН, мне деваться некуда. Пусть даже это займёт много лет. Чтобы дух его покоился с миром. Все мы смертные. Что я отвечу сыну на том свете?» — говорит отец.
Дела об убийствах Опушиева и Канатбека прекращены «за отсутствием состава преступления».
Матери Андрея Олесе сказали, что не нашли пулю, убившую её сына.
Отцу Думана сообщили постфактум, что дело по факту смерти сына, которое расследовали по статье «Превышение власти», закрыто «в связи с отсутствием состава преступления».
КОММЕНТАРИИ