Находящаяся на седьмом месяце беременности 38-летняя Нино тяжело дышит. Она борется с головокружением и побочными эффектами лекарств для предотвращения выкидыша. Женщина сидит на краю кровати в трехкомнатной квартире за пределами грузинской столицы.
Нино вынашивает близнецов, и врач посоветовал ей соблюдать постельный режим. Когда женщине нездоровится, ее трое детей делят работу по дому — по всей квартире на веревках развешано белье.
Муж Нино работает, но его доход нестабилен.
— Арендная плата в 600 лари (218 долларов) в месяц съедает нас, — говорит она. — Вот почему я согласилась на суррогатное материнство — возможно, каким-то образом я смогу купить небольшой дом.
22-летний сын «был яростно против» этой идеи, рассказала Нино в интервью Грузинской службе Азаттыка.
— Но я объяснила, что делаю это ради нашего благополучия, что не вижу другого выхода, — говорит Нино, которая вышла замуж в 15 лет. — Другим решением было бы уехать за границу и начать там работать, чего я не хочу. Я не хотела оставлять своих детей и уезжать далеко от дома.
Семьи в этом небольшом кавказском государстве долгое время финансово полагались на денежные переводы от родственников, работающих в России и всё чаще в Европейском союзе — с тех пор, как пять лет назад с ним был либерализован визовый режим.
Однако сейчас суррогатное материнство становится всё более заметной местной индустрией, которая процветает в Грузии в условиях слабой законодательной и нормативной базы, по-видимому направленной на то, чтобы извлечь выгоду из растущего мирового спроса и нежелания других стран принимать законы о родах по найму.
А их более низкая цена по сравнению с ценой в небольшом количестве других стран, где разрешено суррогатное материнство, почти наверняка гарантирует, что этот бизнес будет продолжать расширяться в Грузии.
Такие женщины, как Нино, в основном просто отмахиваются от предупреждений об эксплуатации, и цена суррогатного материнства в Грузии остается одной из самых дешевых в мире: счета составляют от 10 до 20 тысяч долларов по сравнению с примерно 120–180 тысячами долларов в некоторых частях Соединенных Штатов.
Это второй раз, когда Нино беременна по контракту — сейчас она вынашивает детей для индийской пары, которая должна заплатить ей более чем 15 тысяч долларов плюс медицинские расходы.
Женщина рассказывает, что впервые подумала о суррогатном материнстве в 2015 году, когда у них «были ужасные проблемы», но она «всё еще не могла сделать этот шаг» несмотря на то, что это казалось «невероятным предложением». Пять лет спустя, в 2020 году, она родила мальчика для родителей, которых она презрительно называет «претенциозными и требовательными», и признаётся, что испытала смешанные чувства, когда единственный раз увидела ребенка в родильном отделении.
— Все мы люди, — говорит она. — Но перед тем, как эмбрион был перенесен в мое тело, я внушила себе, что я только «няня», у которой есть ребенок, и я должна вернуть этого ребенка его родителям через девять месяцев.
Нино и ее мужу удалось отложить часть суммы в 10 тысяч долларов, полученных за ту беременность, на их мечту о покупке дома.
Она знает, что эти близнецы — ее последний шанс, поскольку агентства обычно нанимают суррогатных матерей только в возрасте от 21 до 38 лет, чтобы избежать возможных осложнений для здоровья ребенка и роженицы.
После этих родов, говорит Нино, она расскажет соседям, что ее новорожденный сын умер.
ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО СТРАН
В 1985 году домохозяйка из Детройта (США) Шеннон Бофф стала первой женщиной в истории, родившей ребенка, не имея генетической связи с ним. Такой вид суррогатного материнства называется гестационным. С тех пор лишь несколько стран в мире легализовали коммерческое суррогатное материнство.
Постсоветская Грузия — православная христианская страна с населением около пяти миллионов человек — стала одним из первых государств в мире, разрешивших воспроизводство с участием третьей стороны. Это было в 1997 году.
Коммерческое суррогатное материнство или соглашения о суррогатном материнстве также являются законными в некоторых частях Австралии и США, Канаде, Колумбии, Мексике, Украине и Великобритании. Сообщается, что к ним относятся терпимо и в Лаосе.
В Грузии первый ребенок, выношенный в результате гестационного суррогатного материнства, родился в 2007 году.
Законодательство Грузии также допускает так называемое альтруистическое суррогатное материнство, при котором не предусмотрена компенсация для роженицы. Закон предоставляет право на ребенка, рожденного от суррогатной матери, только гетеросексуальным, состоящим в законном браке или сожительствующим парам, но в остальном продолжает поощрять суррогатное материнство и растущий бизнес агентств, помогающих упростить процесс, особенно для международных клиентов.
Поддержка коммерческих родов по найму получила импульс, когда Индия — один из первых мировых лидеров суррогатного материнства — запретила эту практику для иностранцев в 2015 году, и еще один импульс, когда Европейский союз отменил визовые требования для Грузин.
Законодательство Грузии также предусматривает, что дети, рожденные в результате гестационного суррогатного материнства, сразу же после родов принадлежат родителям, чьи яйцеклетки и сперма были использованы при оплодотворении, и в свидетельствах о рождении фигурируют только их имена.
«ДЕТИ КАК АНГЕЛЫ»
Прежде чем прибегнуть к услугам суррогатной матери, 50-летняя Майя и ее 62-летний муж 11 лет надеялись сами завести ребенка, проходя через многократные неудачные попытки, долгое лечение и физически сложные процедуры.
В конце концов у них получилось отложить деньги, заработанные на своей ферме, пчеловодстве и винограднике. При этом им так и не удалось накопить все 20 тысяч долларов на услуги суррогатной матери, но они добрали недостающую сумму за счет кредита в банке.
Они воспользовались услугами агентства и никогда не встречались с суррогатной матерью, но их держали в курсе беременности, и они слышали через агентство, что она необыкновенная женщина, которая пытается заботиться об их близнецах, «как заботится о своих собственных детях».
— Каждый раз, когда она была у врача, мне казалось, что я сама иду на осмотр, — говорит Майя, добавляя, что они не держали этот процесс в секрете.
Восемь месяцев назад им позвонили и сказали, что их суррогатная мать начала рожать в столице на месяц раньше срока. Она вспоминает, как спешила поймать маршрутку, как ехала много часов по заснеженной трассе до Тбилиси и как получила телефонный звонок с поздравлением с рождением двойни — девочки и мальчика.
— Меня окружали незнакомцы, я больше не знала, как выражать свои эмоции, — говорит Майя. — Я не могла плакать, не могла кричать. Я даже не помню, как попала в роддом.
Тогда действовали ограничения из-за коронавируса, поэтому приветливый врач показал ей фотографии детей. Новорожденные должны были месяц провести в роддоме, и она каждый день звонила или приезжала к ним в гости. «Весь район поддерживал нас», — добавляет Майя.
В Грузии работает более десятка клиник искусственного оплодотворения или вспомогательной репродуктивной медицины. Существуют также десятки агентств суррогатного материнства, подобных тому, которым воспользовались Майя и ее муж. Они подбирают бездетным парам потенциальных суррогатных матерей.
Тамар Гвазава, которая работает в этом секторе уже 15 лет и последние девять лет имеет собственное агентство, считает, что такие услуги необходимы. Она гордится тем, что помогла привести в этот мир более трех тысяч детей.
— У клиники и врача нет времени, чтобы уделять внимание суррогатной матери и проверять, принимает ли лекарства, или действительно ли ходит на приемы в нужное время, или действительно ли она заботится как о своем здоровье, так и о здоровье эмбриона, — говорит Гвазава. — Кроме того, мы являемся посредником между парой, клиникой и суррогатной матерью.
РАСТУЩИЙ СПРОС
По ее словам, критерии, которые большинство агентств используют для кандидаток на суррогатное материнство, на первый взгляд довольно просты. Женщины должны быть совершеннолетними, но не старше 38 лет, и большинство агентств требуют, чтобы они были уже рожавшими, так как этот опыт позволяет им понимать все трудности беременности, с которыми они столкнутся, а также избежать чрезмерной привязанности, которая может сорвать процесс.
Она говорит, что помнит лишь один случай альтруистического суррогатного материнства, когда женщина родила ребенка для своей сестры.
— Большинство суррогатных матерей идут на этот шаг из-за тяжелейших социальных условий, — говорит Гвазава. — У этих женщин [обычно] есть дети, нет дома, нет дохода [собственного].
При этом она отмечает, что они тщательно проверяют кандидаток, чтобы избежать того, что она назвала бы «принудительным» суррогатным материнством, когда такие факторы, как долги или безответственные супруги, могут быть решающими.
По ее опыту большинство успешных суррогатных матерей вскоре после первого опыта возвращаются, чтобы вновь заключить контракт. В случаях естественных родов требуется шестимесячный период восстановления, который некоторые менее щепетильные агентства игнорируют из-за высокого спроса на суррогатных матерей.
Одно агентство с рекламными щитами в тбилисском метро, с недавних пор занимающееся поиском потенциальных суррогатных матерей, предлагало им эквивалент 20–25 тысяч долларов. Еще одно объявление с именем и номером для потенциальных суррогатных матерей висело на фонарных столбах. В Грузии действуют как местные, так и международные агентства.
Начиная с 2020 года министерство юстиции Грузии обязало представителя агентства и суррогатную мать лично подписать нотариально заверенный договор, чтобы помочь лучше регулировать практику.
По словам Гвазавы, подавляющее большинство клиентов суррогатного материнства и донорства в Грузии — иностранцы. Интерес к Грузии возрос с февраля, когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, бывшую ранее популярным местом для суррогатного материнства.
— Мы уже ищем способы привозить суррогатных матерей из соседних стран, осуществлять здесь экстракорпоральное оплодотворение, затем возвращать [женщин] в свои страны и на последних месяцах беременности привозить обратно в Грузию, чтобы рожать здесь, — говорит Гвазава.
«НАДЕЮСЬ, Я СДЕЛАЛА ДРУГИХ СЧАСТЛИВЫМИ»
Несколько женщин, согласившихся поговорить с Грузинской службой Азаттыка о своем суррогатном материнстве, рассказали, что чувствовали себя неловко и принимали меры, чтобы скрыть свою беременность от соседей или семьи.
Саломе ЗЗ года, у неё двое собственных детей 11 и 4 лет, а через два месяца она должна родить суррогатного ребёнка.
Когда в свои 20 лет она впервые стала суррогатной матерью для грузинской пары примерно за девять тысяч долларов, они с мужем держали это в секрете. По мере того как развивалась ее беременность, она просто сказала матери, что уезжает в деревню, чтобы пожить там некоторое время.
— Я сделала всё, чтобы об этом никто ничего не знал, — говорит Саломе. — Даже если я назову это работой, мне будет стыдно.
Женщина надеется купить квартиру на заработанные деньги, но также говорит, что «осознала радость дать кому-то надежду иметь собственного ребенка».
— Это мое последнее суррогатное материнство, — настаивает она. — Я надеюсь, что сделала других счастливыми, а также помогла своей семье.
Тридцатичетырехлетняя Елена со дня на день ожидает известия о своей новой беременности. Мать четверых детей жалуется, что ей с мужем становится всё труднее содержать семью. Муж Елены до сих пор не знает о ее намерении стать суррогатной матерью. По ее словам, если беременность в конечном итоге не наступит, он может никогда и не узнать.
— Даже сейчас в обществе бытует мнение, что она, мол, «суррогатная мать», продает своего ребенка, — говорит она. — Там, где я живу, в области, эта тема до сих пор постыдна. Если я забеременею, я знаю, что мой муж меня поймет. Он в любом случае должен будет меня понять: я хочу этого для всех нас.
КОММЕНТАРИИ