Ровно месяц назад 56-летняя Людмила, ее 31-летняя дочь Кристина и семилетняя внучка Вероника нашли убежище в Атырау, в котором прежде никогда не были. Они приехали в Казахстан по приглашению родственников покойного мужа Людмилы — Изгали Мырзагалиева.
Казахстан для них троих не чужой, хотя прежде они никогда не приезжали в эту страну. Свекор уроженки Нежина Черниговской области Украины Людмилы — Изтлеу Мырзагалиев — родом из Атырауской области, свекровь — украинка. Сегодня ни мужа, ни свекра нет в живых. Свекрови 81 год, сейчас она живет в Украине со старшим сыном Богданом.
Со своим будущим мужем Изгали Людмила познакомилась во время учебы в университете в Киеве. Они поженились в 1990 году и после окончания вуза переехали жить в Мариуполь, где жили родители Изгали. Через год у них родилась дочь Кристина. Когда Кристине было пять лет, ее отец умер, а через год умер и дедушка Изтлеу Нургалиулы.
Когда мы приехали в дом, где живет украинская семья Мырзагалиевых в Атырау, Кристина спешила на новую работу, которую недавно нашла по объявлению. Ее основная специальность — учитель английского языка. Но сейчас она работает администратором в кафе в Атырау. Людмила тоже недавно устроилась на работу по своей специальности — технологом мясного производства. Ее приняли на работу после испытательного срока в только что открывшийся ресторан.
По словам Людмилы, до 24 февраля этого года она работала менеджером в частной компании, поставлявшей продукты на завод «Азовсталь» в Мариуполе. Кристина работала в энергетической компании. До вторжения России в Украину они жили как и все другие жители Мариуполя. О том, что было после, Мырзагалиевы рассказывают с ужасом и отчаянием в голосе.
«Я БЕЖАЛА ИЗО ВСЕХ СИЛ, ЧТОБЫ НЕ ВИДЕТЬ ОСТАНКИ ТЕЛ»
Людмила рассказывает, что 24 февраля она, как обычно, пошла на работу, но, проработав полдня, вернулась домой. Накануне Кристина сообщила матери, что читала в интернете о планируемом нападении России на Украину. Людмила говорит, что не поверила, что такое может произойти в 21 веке. Однако 24 февраля движение в городе прекратилось. Вскоре пришло страшное известие о начале войны.
— Это было как гром среди ясного неба. В 2014 году мы пережили похожую ситуацию. Мы не хотели войны. К несчастью, это оказалось правдой. Вечером 24 февраля раздались взрывы, начали долетать осколки снарядов. Через некоторое время все успокаивалось и время от времени взрывы можно было услышать вдалеке. Я сказала дочери, что нам нужно найти укрытие от бомб. С каждым часом бои усиливались. До нас доходили звуки рычащих градов. Это было слышно так близко, что окна нашей квартиры тряслись, — рассказывает Людмила.
По ее словам, Украина не была готова к войне, потому что подвалы большинства домов были заперты. Осмотрев подвалы зданий вокруг дома, они остановились у четырехэтажного Дома детского творчества, который когда-то был признан аварийным и находился на ремонте. Однако этот подвал не был предназначен для защиты от бомб.
Людмила вывела дочь и внучку из дома только с личными документами и запасом еды на несколько дней. Кроме них, в подвале укрылись еще несколько семей. Они и не подозревали тогда, что останутся в старом тесном подвале, где искали временное убежище, на месяц.
— На пятый день войны нас отрезали от газа, электричества, воды и даже связи. Мы спали там на досках, разложенных на кирпичах, подкладывали под себя одеяла. У некоторых и этого не было. Они принесли стулья с верхних этажей здания и спали на них. Воды и еды было мало, не было возможности помыться и почистить зубы. У нас лишь была возможность запивать лекарства и давать детям по полстакана воды. Когда вода закончилась, нам пришлось слить воду из батарей и растапливать снег. Никто не думал, что такое может случиться. Но с нами это случилось, — говорит Людмила.
Оккупированный и превращенный в руины Мариуполь. 9 мая
По ее словам, пищу готовили на костре под обстрелами, градами, осколками, которые разлетались во все стороны. Было очень сложно выбираться из подвала, пока шла стрельба. «Радовались, если нам удавалось благополучно приготовить еду на улице», — говорит она. Поэтому жители подвала по очереди готовили супы на несколько семей в большой кастрюле.
— Наш суп представлял собой жижу, сваренную на воде со столовой ложкой подсолнечного масла, парой картофелин и небольшим количеством крупы. Мы были очень довольны и этим. Полстакана супа или две-три столовые ложки каши или макарон были для нас большим счастьем. У большинства жителей Мариуполя и этого не было. Был гуманитарный кризис, и мы не могли получить продукты со стороны. Мы ели то, что каждый принес с собой из дома. За эти 30 дней я четырежды, рискуя жизнью, ходила к себе домой за продуктами и водой. Каждый раз сталкивалась со смертью. От здания, где мы укрывались, до моего дома пять минут ходьбы, но мне требовалось 20 минут, чтобы добраться домой, и час, чтобы вернуться обратно. Ведь чтобы уберечься от пуль и осколков снарядов, приходилось вставать, падать и ползти. Я не понимала, откуда у меня брались силы, может, это было желание жить, и потом все мысли были только о том, чтобы донести еду и воду дочке, внучке и другим детям, которые меня ждут, — плачет Людмила.
Людмила говорит, что каждый раз, когда она выходила, чтобы принести из дома необходимое, Кристина и Вероника, остававшиеся в подвале, не находили себе места. Об этом мне рассказала и сама Вероника, пока я беседовала с ее бабушкой.
Последний раз Людмила сходила домой 20 марта. До этого она приготовила наполненные водой бутылки. Она вышла из подвала, чтобы принести эти бутылки под градом пуль и взрывающихся бомб.
— Сейчас очень сложно все это вспоминать. Стены тряслись, когда сидели внутри здания. Но зрелище за стенами было еще страшнее. На пути к дому, откуда я должна была принести продукты, в вас летят пули, снаряды, стреляют снайперы. И самое страшное — убитые люди на улицах. Было очень тяжело видеть их трупы. Словами не описать то, что видела по дороге домой. Горящие дома и разбросанные человеческие останки. Я бежала изо всех сил домой не для того, чтобы защититься от пуль, а чтобы не смотреть вокруг и не видеть тела погибших. Потому что на это было страшно смотреть, — говорит Людмила.
«ЧЕЛОВЕК НЕС ВОДУ И БЫЛ ЗАСТРЕЛЕН НА МОИХ ГЛАЗАХ»
Людмила видела, как человека, который нес две пятилитровые баклажки с водой, застрелили на ее глазах. Она предполагает, что он был убит снайпером.
— Мужчина, когда в него выстрелили, упал на землю как подкошенный. Баклажки, наполненные водой, так и остались лежать там. Его тело лежало непогребенным, когда мы покидали здание, в котором прятались от бомб. Думаю, что он, как и я, нес воду своей семье. Мы сидели внутри здания без связи с внешним миром. Мы не знали, что происходит вокруг нас. Примерно через 20 дней женщина, которая сходила домой покормить своих кошек, сообщила, что можно выбраться в зону, контролируемую ДНР (самопровозглашенная сепаратистская группировка на востоке Украины). Она узнала об этом от одного солдата. Солдат сообщил, что там есть блокпост, через который мирных жителей вывозят в безопасное место, и сказал, где он находится. Мы не знали, насколько правдива эта информация, поэтому боялись. Также нам не хотелось расставаться со своей родиной — Украиной. Однако оставаться в подвале становилось все труднее, а опасность возрастала. И никакой помощи извне мы не получали, — говорит Людмила.
По ее словам, позднее на первом этаже здания, где они укрывались в подвале, российские военные разместили свое вооружение и начали стрелять. Противоположная сторона открыла ответный огонь, и жизнь мирных жителей в подвале была в опасности. В одном из таких боев возле здания взорвалась огромная бомба, оставив воронку глубиной в три метра, и машины, находившиеся поблизости, сгрудились в кучу высотой с трехэтажный дом.
Взрыв разрушил вентиляционную шахту в здании, где укрывалась семья Людмилы и другие мирные жители, ранив сидящих рядом людей. Людмила говорит, что тогда сильно пострадал трехлетний мальчик. Позднее они узнали, что у ребенка был разрыв селезенки.
— Его нужно было срочно доставить в больницу. В то время все больницы были разрушены. У нас не было лекарств в подвале. Несколько человек, сидевших рядом с нами, умерли у нас на глазах, то ли от нехватки воздуха, то ли по какой-то другой причине. Их тела завернули в одеяла и вынесли на улицу. «Почему их выносят?» — спрашивали дети. Мы ничего не могли сказать, только опускали глаза и молчали, — рассказывает Людмила.
Мариуполь: до и после вторжения
Людмила чувствует себя виноватой за то, что не смогла похоронить соседей: во время постоянных обстрелов это невозможно было сделать. Некоторые люди хоронили умерших прямо возле дома, так как, если отойдешь чуть дальше, — будешь убит. «Возле каждого дома полно могил», — говорит Людмила.
«ПРИШЛОСЬ БЕЖАТЬ ИЗ МАРИУПОЛЯ, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ»
Жители, укрывавшиеся в подвале Дома детского творчества, понимали, что здание не выдержит очередной мощной бомбы, и трижды пытались спастись оттуда бегством. Но российские военные каждый раз открывали огонь и возвращали их обратно. Только с четвертой попытки — 26 марта в шесть часов утра — им удалось выбраться из подвала.
— Мы поняли, что не выживем, если не сбежим оттуда. Поэтому нам оставалось только умереть там или спастись бегством, и мы решили рискнуть. В начале колонны из 40 человек шла моя семья — я, моя дочь и внучка — и еще одна семья из четырех человек, мы шли вместе. По дороге пожилая женщина умерла от сердечного приступа. Ее сердце не выдержало, когда она увидела лежащие трупы и разрушенные дома вокруг. Когда шли, мы поняли, что такие же мирные жители, как и мы, до сих пор живут в сгоревших домах. Когда мы прятались в здании, после взрыва той бомбы к нам присоединились сбежавшие из разбомбленных и сгоревших домов матери с грудными детьми. Они были без ничего, в домашней одежде и тапочках. Мы перешли дорогу за две минуты до того места, где стояли российские солдаты. Нам предстояло добраться до их блокпоста. Мы туда не шли, а бежали. Моя дочь и внучка дважды наступили на мины по дороге, но они не взорвались, потому что это были мины для тяжелой техники, например танков. Нам это потом объяснили, — говорит Людмила.
«Когда добрались до безопасного места, у Кристины отвалился каблук с обуви, и мы не смогли угнаться за колонной и отстали от всех», — говорит Людмила. Она считает, что тогда им повезло. Их подобрал волонтер и на своем микроавтобусе довез до российского военного поста.
Там их посадили в автобус и отвезли до границы с территорией, контролируемой сепаратистами ДНР. По словам Людмилы, на границе у всех проверили мобильные телефоны на наличие фото с украинскими национальными символами. Тех, у кого обнаружили такие фото, оставили, а остальных отправили в Новоазовск, что в 44 километрах от Мариуполя.
Из Новоазовска украинцев отправляли в такие российские города, как Владикавказ и Владивосток. Но Людмила говорит, что ей не хотелось оставаться ни в зоне, подконтрольной ДНР, ни в России.
И они не могли позволить себе уехать в Европу, потому что не было денег. В конце концов они решили уехать в Казахстан, где живут родственники покойного мужа Людмилы.
Позже Людмила узнала от двух своих земляков, что вскоре после их отъезда в здание в Мариуполе, где они укрывались, попала бомба и его сровняли с землей. «Внутри оставались люди», — говорит она.
«ПОЗВОНИЛИ РОДСТВЕННИКИ И ПРИГЛАСИЛИ В КАЗАХСТАН»
Кристина в последний раз своих казахстанских родственников видела в возрасте 12 лет. Потом время от времени они говорили по телефону. Когда началась война, Кристине позвонили родственники и пригласили ее в Казахстан.
Людмила попросила человека, регистрировавшего их личные данные в Новоазовске, найти ее родственницу по имени Инга, которая работает медсестрой в больнице. Родственница отправила племянника, написав расписку, и забрала их к себе домой. Людмила и ее дети, которые месяц находились в аду, говорят, что немного пришли в себя в доме родственницы. Там она ухаживала за растениями. Маленькая Вероника боится низко летающих самолетов и прячется при их виде. Сейчас постепенно она стала забывать о своих страхах — играет с собаками, кошками, отвлекается на кур во дворе дома.
Какое-то время Людмила и Кристина жили в доме родственницы, потом с ними снова связались родственники из Казахстана и позвали их в Атырау. Людмила говорит, что поначалу приглашение казахстанских родственников покойного мужа воспринимала как обычный жест вежливости. Но после нескольких звонков и приглашений Людмила убедилась, что их там действительно ждут.
Чтобы доехать до Атырау, Людмила, Кристина и Вероника проехали Ростов и Таганрог. Родственники встретили их в приграничной Астрахани и увезли в Атырау.
Здесь им сняли квартиру. Узнав, что семья Людмилы приехала из Украины, арендодатель вдвое уменьшил арендную плату. К ним были добры и другие атырауцы, когда узнавали, что они беженцы. В магазине молодой парень купил Веронике сладости. Парикмахер не взяла с Людмилы деньги за свои услуги. Другие жители помогли семье с приобретением необходимых вещей.
— Кроме того, и дети, и пожилые люди здесь хорошо говорят по-русски, и мы легко понимаем друг друга. Веронике тоже хорошо, она общается с детьми на русском языке. Она должна пойти в третий класс, и сейчас мы ищем школу рядом. Я себя здесь тоже нормально чувствую, — говорит Людмила.
Сейчас самыми близкими людьми она считает своих казахстанских родственников, с которыми раньше ей не приходилось общаться.
— Они протянули нам руку помощи в момент, когда мы остро нуждались в ней. Они помогли нам, приняли нас в таком состоянии несмотря на то, что у нас ничего нет. Помогли с жильем, дали еду, подарили чистое мирное небо. Я называю этих добрых и хороших людей нашей большой семьей. Я очень благодарна им. Я также довольна людьми, которых встречаю в этом городе. Нас обогрели теплом, когда узнали, что мы из Украины. Даже простое «Добро пожаловать!» многого стоит. Я не ожидала, что нас так тепло примут, и была растрогана, когда увидела это. Спасибо моим родным, которые позволили нам спать в нормальной постели, а не на камнях, а главное, видеть улыбающихся людей, не слышать взрывов и стрельбы, и спокойно жить под открытым небом, — говорит Людмила Мырзагалиева.
Она осуждает тех, кто развязал войну, от которой пострадали миллионы, а тех, кто поддерживает политику Кремля, называет «жертвами пропаганды».
С момента вторжения России в Украину прошло три месяца. По данным ООН, за это время от войны бежали 6,5 миллиона человек. Большинство из них находят убежище в западных странах. Официальных данных о точном количестве граждан Украины, прибывших в Казахстан, нет.
КОММЕНТАРИИ