«Кланы взяли лакомые кусочки и тихо сели на госзаказ». Что не так с кадровой системой Минздрава

Первым был задержан вице-министр здравоохранения Олжас Абишев. Его подозревают в «хищении бюджетных средств». После него арестовали экс-председателя правления «СК-Фармация» (единый дистрибьютор лекарственных поставок, подчиняется Минздраву) Берика Шарипа по подозрению в «злоупотреблении полномочиями» при закупке медицинских изделий в период чрезвычайного положения, повлекшем тяжкие последствия. Позже стало известно, что генеральный директор Национального центра экспертизы лекарственных средств Эрик Байжунусов, ранее занимавший пост вице-министра здравоохранения, подозревается в «неоднократном получении взяток» и помещен под домашний арест.

«ЧЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА СИСТЕМА СОЖРЁТ И ВЫПЛЮНЕТ»

Кандидат медицинских наук, медик-активист Каиргали Конеев, размышляя над риторическим вопросом «Кто виноват: система или кадры?», приходит к выводу, что кадры на уровень коррупции в Минздраве влияют частично.

– Я думаю, отчасти есть влияние отрицательной селекции. Из Минздрава ушли честные кадры, которые за свое дело болели душой. Если честный человек хочет работать в этой системе честно, ему нужно эту систему ломать, а система попытается выплюнуть меня, дискредитировать. Есть наглядные примеры, когда увольняли госслужащих, которые работали там десятилетиями. Допустим, честному человеку предлагают пролоббировать интересы бизнеса, с которым связан родственник его начальника. Честный человек отказывается. Его начинают теребить. На него составляют кляузы, доносы. Напишут, что он пришел пьяным или проводил совещания в полуголом виде. В общем, могут подставить, а потом система сожрет его и выплюнет, – поясняет Каиргали Конеев.

Но если честный человек подстроится под систему, продолжает Конеев, сломает себя и примет правила игры, он начнет богатеть, но назад пути уже не будет.

КОРРУПЦИОННЫЕ СВЯЗИ КРЕПЧЕ, ЧЕМ СЕМЕЙНЫЕ

Эксперт отмечает, что коррупционные связи с системе здравоохранения более прочные, чем семейные.

– Супружеские и дружеские связи могут разорваться, а коррупционные крепки. Пока одного из них не схватят за жабры, будут друг друга прикрывать. Те, кто сейчас расследуют коррупцию в министерстве, сами были в шоке от увиденного. Что именно увидели, не говорят – тайна следствия. Но говорят, что раньше сферу здравоохранения старались не трогать, считая, что это специфическая сфера. Всю жизнь, когда общественность пыталась узнать, что творится внутри Минздрава, люди из системы говорили: «Вы врач? Вы не разбираетесь в медицине». Вот так затыкали долгие годы. Поэтому общество и не вмешивалось. Это основная причина [коррупции в здравоохранении] – то, что общество не вмешивалось, – считает Каиргали Конеев.

Другая причина, на которую указывает Конеев, – кланы и государственные заказы для частных или приватизированных медицинских учреждений.

– Несколько лет назад при Минздраве прошла серия приватизации крупных объектов. После нее кланы, которые воевали, пришли к единому решению, и сейчас уже такого противостояния нет. Они приватизировали лакомые кусочки и тихо сели на госзаказ. А тех, кто был против, уже «истребили», – говорит Каиргали Конеев.

Еще одна причина, по мнению медика-активиста, кроется в том, что долгие годы в Минздраве показывали обществу «красивую картинку».

– Раньше Минздрав умел уводить в сторону руководство страны, пели дифирамбы, строили потемкинские деревни – это больницы, в которых нет оснащения, или информационные системы, которые не работают. При этом рапортовали, что всё хорошо, всё работает. И взгляд руководства страны был зашоренным, оно доверяло руководителям Минздрава.

ВСЁ «ИСПОРТИЛ» COVID-19

Кандидат медицинских наук уверен, что если бы не пандемия коронавируса, «красивую картину» показывали бы и дальше, но эпидемия обнажила многочисленные проблемы Минздрава, в том числе и коррупционные.

– Коронавирус показал, что, несмотря на огромные траты, у нас ноль достижений в борьбе с эпидемией. Казахстан потратил на душу населения в 20 раз больше, чем Кыргызстан. При этом на душу населения зараженных врачей у них в три раза меньше. Зараженные врачи – это один из индикаторов успеха борьбы с коронавирусной инфекцией. Пришел COVID, и вся система здравоохранения была парализована, когда народ элементарно не мог попасть в больницу, – напоминает Конеев.

И лишь после этого, констатирует эксперт, на необходимость проверки сферы здравоохранения обратили внимание сначала президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, затем антикоррупционная служба. Собеседник отмечает, что в системе Минздрава есть коррупциогенные участки. К ним он относит отрасли, отвечающие за контроль качества и безопасности товаров и услуг (среди них санэпиднадзор), закупку, экспертизу и контроль над лекарствами, а также отделы, отвечающие за цифровизацию системы здравоохранения.

14 МЕСЯЦЕВ НА ЗАКУПКУ ОДНОГО ЛЕКАРСТВА

В июле этого года антикоррупционная служба начала внешний анализ коррупционных рисков в деятельности ТОО «СК-Фармация». По результатам анализа, как стало известно Азаттыку, выявлено множество коррупционных рисков. К примеру, выяснилось, что «СК-Фармация» является субъектом государственной монополии, а это прямое нарушение Предпринимательского кодекса.

«В контексте уклона на коммерциализацию в правоустанавливающих документах упущена истинная миссия СКФ – обеспечивать доступность лекарственных средств и медицинских изделий, гарантированных государством», – говорится в докладе антикоррупционной службы.

На фоне дефицита одних лекарств на складах «СК-Фармации» аккумулировались переходящие остатки других препаратов (с 2018 года – на 15,7 млрд тенге, с 2019 года – 9,5 млрд тенге). Еще один пункт – коррупционные риски в системе закупок. Тендеры по несостоявшимся закупкам повторялись вновь и вновь – одно лекарство по тендеру не могли закупить на протяжении 14 месяцев, что, разумеется, сказалось на его поставках. Серьезную озабоченность следователей также вызвали закупки из одного источника.

Были выявлены «коррупционные риски при распределении гуманитарной помощи для борьбы с COVID-19». Это стало одной из причин длительного срока нахождения гуманитарного груза из Катара на складах при острой нужде в его содержимом в медучреждениях. И еще борцы с коррупцией установили, что, ввиду подведомственности «СК-Фармации» Минздраву, участие его сотрудников в наблюдательном совете СКФ создает «коррупционные риски через призму конфликта интересов».

БЕЗОТКАЗНЫЕ «НА-НА-ТЕХНОЛОГИИ»

Эксперт, специализирующейся на консалтинге в сфере здравоохранения, партнер компании Med Invest First Марат Мамаев отмечает, что коррупционные риски в системе Минздрава «легли» на налаженную отраслевую специфику.

– Это типичный результат развития «на-на-технологий», то есть «на-на» от слова «на, бери». Основной коррупционный риск в том, что процессы принятия решений максимально непрозрачные. Культура принятия решений в отрасли не должна быть закрытой. Однако при супервертикальной системе управления здравоохранения сложно обеспечить это, когда все как один организм, – резюмирует Марат Мамаев.

Собеседник Азаттыка считает, что функции здравоохранения по оказанию услуг, координированию, надзору и поддержке должны быть сбалансированно распределены между государственными органами.

– В основе сбалансированности лежит механизм равноудаленности в процессе принятия решений. Но при вертикальной системе нижестоящему органу сложно будет противиться воли вышестоящего. В идеале система управления здравоохранения должна передаваться в саморегулирование, – говорит Мамаев.

Марат Мамаев разработал специальную схему – собственное видение управления здравоохранением, чтобы системно повысить качество решений. Предлагаемая схема, по его словам, устраняет проблему централизации власти у одного органа и усиливает влияние профессионального сообщества в принятии отраслевых решений.

И в качестве примера специалист приводит ситуацию, при которой Минздрав не может повлиять на решение, принятое голосованием большинства ассоциаций и пациентских организаций.

– Профессионалы решают прагматично и не всегда в угоду всем. Почему у нас нет такого? Причины все взаимосвязаны и не взаимоисключающие. Одна из них – сугубо инертное следование моде вертикального и командного управления системой. Это выгодно для надотраслевого управления: есть с кого спросить и кому поручить. (...) Центр принятия решений один, а остальные следуют решению. Поэтому, кстати, и нет у нас полноценного медицинского сообщества, которое равноудаленно участвует в формировании вариантов отраслевых решений. Наверное, из-за этого мы можем наблюдать, когда качество решений вызывает сопротивление в регионах и в кабинетах врачей, – полагает Мамаев.

Чтобы минимизировать коррупционные риски, по мнению эксперта, решения должны приниматься на уровне общего заседания, равноудаленно, с одинаковым весом: разных ассоциаций, пациентских организаций, фондов, руководства Минздава, профсоюза и других отраслевых подразделений.

Каиргали Конеев убежден, что коррупцию в системе здравоохранения может победить только общество.

– Должен быть постоянный общественный контроль. А в самом министерстве должны работать люди, которые болеют за народ. Да, сейчас есть мониторинговые группы. Но это всё ерунда. Еще хотят создать общественный совет министерства. Но если выборы будет проводить сам Минздрав, то пропустят своих. Если (членов общественного совета) будет выбирать комиссия при Минздраве, то общественный совет никогда не пойдет против Минздрава. Министр должен подчиняться общественному контролю, – заключает Конеев.

Уже сейчас общественность обеспокоена большими тратами бюджетных денег на борьбу с коронавирусом. Как сообщали СМИ в июле этого года, министерству здравоохранения выделили 114 миллиардов 826 миллионов тенге на борьбу с коронавирусом в Казахстане. Из этой суммы 40,5 миллиарда выделили из резерва правительства. Из них 21,1 миллиарда – на приобретение средств индивидуальной защиты, 2,03 миллиарда – закупку лекарственных средств, медицинских изделий. Еще 2,5 миллиарда – на закупку лабораторного оборудования, систем для определения коронавируса. Однако, по информации официального представителя Минздрава Багдата Коджахметова от 11 сентября, на «противоковидные мероприятия» Казахстан направил 102,8 миллиарда тенге.

Три года назад в Казахстане были попытки борьбы с коррупцией в системе здравоохранения. Летом 2017 года антикоррупционная служба сообщила о громких задержаниях. За «неоднократное получение взяток на общую сумму более 10 млн тенге» были задержаны и.о. председателя комитета фармации министерства здравоохранения Лариса Пак, руководитель департамента фармации по Павлодарской области Зауре Кажинова, главный специалист комитета фармации по Южно-Казахстанской области Полат Имамходжаев, главный эксперт комитета фармации Даниля Ибраева.

На тот момент министр здравоохранения Елжан Биртанов, комментируя задержания сотрудников «СК-Фармации», отмечал, что «все сотрудники в целом имели отношение ко всем вопросам лекарственного обеспечения и к ежедневной деятельности компании «СК-Фармация».

Вскоре были задержаны экс-руководитель «СК-Фармация» Максим Касаткин и директор ТОО «КазСибФармацея» Алибек Ахметов. Но громкие дела не увенчались успехом. Одна из задержанных – Лариса Пак – скончалась. Другая – Зауре Кажинова – в этом году мелькала в новостях на новой должности: в качестве главы ассоциации врачей, провизоров и фармацевтов «Казмедфарм».

О завершении уголовных дел и передаче их в суд не сообщалось.