По словам родственников, 24 сентября Китай осудил Нурлана Набиулы, Нагыза Мухамедулы и Толкына Согысайулы по обвинениям в «крайнем национализме», «[создании] угрозы целостности родины», «установлении контактов с "националистическими" организациями в Казахстане», «частых контактах с Казахстаном», «праздновании Дня независимости Казахстана», «агитации к переезду в Казахстан», «почитании Оспан-батыра» и приговорил их к пожизненному заключению.
Их близкие утверждают, что все трое являются потомками Оспан-батыра Исламулы, возглавлявшего национально-освободительное восстание против китайского правительства в Восточном Туркестане в 1940–1951 годах (казнен китайцами в Урумчи в 1951 году). Осужденные – граждане Китая.
Их родственники уже неоднократно обращались за помощью к Нур-Султану, в том числе направляли открытое письмо в администрацию президента и министерство иностранных дел Казахстана. 2 октября они провели пресс-конференцию в Алматы и попросили власти Казахстана заступиться за близких.
«НЕ СМОГЛИ ПОЛУЧИТЬ ВЕСТЕЙ»
80-летняя Назыкен Бикейкызы, проживающая в Алакольском районе Алматинской области, боится, что больше не увидит сына Нагыза. Она не может сдержать слез, когда говорит о нем.
– Я прошу казахстанские власти и международные правозащитные организации заступиться за моего сына. Он болен. У него повышенное артериальное давление. Он страдает диабетом, – говорит мать.
Двое сыновей и жена 54-летнего Нагыза Мухамедулы живут в Алматы. Старший сын учится в Назарбаев Университете в Нур-Султане, младший – в школе в Алматы. По словам матери, Нагыз работал в сфере культуры, поэтому китайские власти «не отпустили его в Казахстан». Младший брат Нагыза Умбетай Мухамедулы говорит, что мужчину арестовали в марте 2018 года.
– В Китае у меня живут пять сестер, но никому не удалось получить информацию. С момента ареста в марте 2018 года никому не дали с ним поговорить. Состоялось лишь одно онлайн-заседание суда. Брат в суде отверг выдвинутые обвинения, заявив, что никакой вины за ним нет, – говорит Умбетай.
«В СУДЕ БРАТ РАССКАЗАЛ О ПЫТКАХ, ИЗБИЕНИЯХ»
По словам проживающего в Алматы Оркена Набиулы, младшего брата осуждённого в Китае Нурлана Набиулы, его брата также арестовали в марте 2018 года.
– Мой 54-летний брат десять лет работал следователем в народном суде Коктогайского уезда Алтайского района Синьцзяна. Он ушел в отставку в 2000 году из-за слабого зрения. Мы внуки Оспан-батыра. У него есть жена и сын. Его сын Парасат Нурланулы сейчас живет в Алматы. Брат преданно служил этой системе, этому государству. Впервые за два года после ареста моего брата мы получили известие. Нам сообщили о судебном процессе, который состоялся онлайн. Брат отверг обвинения, заявив, что их избивали, пытали, тушили сигареты об их тела. Однако 24 сентября его приговорили к пожизненному заключению, хотя его вина так и не была доказана, – говорит Оркен.
Оркен считает, что «его брат Нурлан был осуждён, потому что является потомком Оспан-батыра».
– Китайские власти до сих пор запрещают произносить имя Оспан-батыра в Синьцзяне и оказывать ему почести. Напротив, его называют «смутьяном», «бандитом», «провокатором», – говорит Оркен.
«ОН РАССКАЗАЛ О ПЫТКАХ, НО СУД ПРОИГНОРИРОВАЛ ЭТО»
По словам родственников одного из осуждённых, 52-летнего Толкына Согысайулы, он был задержан в декабре 2017 года. Его шурин Ахат Ашу, проживающий в Алматы, говорит, что в суде Толкын рассказал пытках, которым подвергался в течение 72 дней, пока продолжалось следствие, но суд проигнорировал это.
– Толкын свободно говорит на казахском и китайском языках. Он 30 лет работал учителем химии в средней школе Коктогайского уезда. Его отец Согысай многие годы руководил Коктогайским уездом, был членом Коммунистической партии. Моего зятя обвиняют в выступлении против политики двуязычия, то есть преподавания в казахоязычных школах китайского и казахского языков, а также против политики Китая по планированию рождаемости. Жена и две его дочери остались в Китае, мы не смогли перевезти их в Казахстан. Но эти обвинения в адрес моего зятя безосновательны. Потому что у него всего две дочки. Более того, он свою вторую дочку, начиная с шестого класса, отправил учиться в школу, где преподавание только на китайском языке. Как же он может быть против политики Китая? – говорит Ахат Ашу.
Родственники троих осуждённых в Китае на пресс-конференции в Алматы 2 октября сообщили, что «они повторно подали иск через своих адвокатов, но не уверены», что близкие будут оправданы.
Азаттыку не удалось перепроверить информацию о привлечении к суду троих казахов в Китае. Этнические казахи, присутствовавшие на онлайн-процессе, в китайском суде из опасений за жизнь отказались предоставить какую-либо информацию о судебном заседании или документы.
Ахат Ашу говорит, что неоднократно обращался в МИД Казахстана с просьбой ходатайствовать за их родственников, заключенных в тюрьму в Китае, но безуспешно. В министерстве ответили, что «они не могут вмешиваться во внутренние дела Китая».
Все попытки репортера Азаттыка дозвониться в посольство Китая в Казахстане не увенчались успехов, на наши звонки никто не ответил.
Репортер Азаттыка обратился с официальным запросом на имя посла Китая в Казахстане Чжан Сяо, чтобы узнать обстоятельства дела осуждённых в Китае троих казахов. До публикации статьи ответа не последовало.
В Казахстане несколько человек ранее также просили Нур-Султан заступиться за родственников в Синьцзяне, утверждая, что их родственники заключены в тюрьмы и лагеря перевоспитания по различным обвинениям. Власти Казахстана заявили, что этнические казахи в Синьцзяне осуждены как «граждане Китая, а суды – это внутреннее дело Китая».
Международные организации и страны Запада считают, что китайское правительство в последнее время усилило давление на уйгуров, казахов и других мусульман в Синьцзяне. По оценкам ООН, Пекин заключил в лагеря более миллиона мусульман в Синьцзяне. Китайские власти свои действия в Синьцзяне расценивают как противодействие экстремизму и терроризму. По данным Пекина, с 2014 по 2019 год около 7,7 миллиона человек в Синьцзяне «прошли обучение в центрах профессиональной подготовки». Однако побывавшие в центрах казахи и уйгуры говорят, что центры больше напоминают тюрьмы.
КОММЕНТАРИИ