«ВЫЗЫВАЮЩИЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ» РЕФОРМЫ ТОКАЕВА
«Настоящие экономические и социальные вызовы [Центральной Азии] только предстоят» — такое мнение в комментарии для британского аналитического центра Chattham House высказывает эксперт программы по России и Евразии Кейт Маллинсон.
Исследователь анализировала ответ центральноазиатских государств на вспышку COVID-19, произошедшую на фоне резкого падения цен на нефть. По ее словам, кризис еще больше обозначил «неравенство» между странами региона, а также продемонстрировал, насколько (не) изменился со времен аварии на Чернобыльской АЭС подход «скрывать правду» о происходящем.
На фоне Туркменистана, запрещающего обсуждение пандемии и утверждающего, что в стране нет коронавируса, политику казахстанского правительства Маллинсон характеризует как «относительно прозрачную». Но, добавляет она, «реальная смертность, по всей видимости, выше заявляемой».
Азаттык писал о расхождениях между числом погибших в официальной статистике и количеством могил на спецкладбищах, где погребают людей, у которых был подтвержден коронавирус. Власти настаивают, что у части похороненных там людей причиной смерти была не COVID-19, а «сопутствующие заболевания».
10 умерших от COVID-19 и 32 могилы на спецкладбище. Почему?
Что касается экономической ситуации в Центральной Азии, по мнению эксперта, в странах региона стоит ожидать новой волны фрустрации населения, уже «местами проявляющейся», в том числе в Казахстане.
Недовольство граждан усилится, «когда закончатся меры изоляции, истекут введенные правительствами отсрочки по кредитам», — считает аналитик, добавляя, что произойдет это несмотря на «экономические стимулы», к которым из пяти стран региона прибегли только Казахстан и Узбекистан.
«В Казахстане правительство объявило о выделении как минимум 5,9 триллиона тенге (13,4 миллиарда долларов) на меры по поддержанию населения, но отсрочка по кредитам и налоговые послабления имеют ограниченный срок действия», — пишет эксперт.
Грядущий трудный период, по мнению Маллисон, может привести к переносу на более поздний срок выборов, в частности парламентских, в Казахстане, намеченных на 2021 год. Более того, пишет эксперт, Центрально-Азиатский регион войдет в эту фазу «с главами государств, которым не хватает легитимности».
Она приводит в пример президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова, который в условиях пандемии проводит массовые мероприятия, «в том числе первые в истории [страны] торжества по случаю Дня Победы». Это, убеждена Маллинсон, свидетельствует о его «неспособности ответственно управлять страной».
В Казахстане, продолжает она, президент Касым-Жомарт Токаев всё еще работает над «укреплением своего влияния на казахстанскую систему, в которой по-прежнему доминирует предыдущий президент Нурсултан Назарбаев». Реформы, которые Токаев заявлял как центральные в своей политической программе, эксперт называет «вызывающими разочарование».
Кризисы, с которыми сталкивается регион, определят его будущее на следующие пять лет, считает Маллинсон. Их течение «во многом будет зависеть от желания людей» принять все те условия, которые предложат им их правительства, заключает она.
«ВРЕМЯ ПОГОВОРИТЬ О КИТАЕ»
В Центральной Азии растет напряжение относительно отношений стран региона с Китаем, полагают авторы американского журнала Economist в статье «Правительства Центральной Азии не знают, как говорить о Китае». Эта страна, утверждается в материале, является «основным, а иногда единственным источником процветания» региона, «доминируя в иностранных прямых инвестициях, а также в коммерческом и льготном кредитовании». «В Казахстане за счет китайских инвестиций добывается почти четверть производимой нефти», — пишет Economist.
В обмен, заявляют авторы, Китай «требует громкой поддержки его территориальной целостности», в том числе «отсутствия возражений по поводу его кампании против мусульман Синьцзяна». Тем не менее недовольство местного населения «всплывает», утверждает Economist, несмотря на то что власти «сдерживают прессу и подавляют инакомыслие». В противном случае, считает Economist, «жалобы на Китай [в этих странах] звучали бы громче».
«Против экспансии». Антикитайские акции в 2019 году:
В качестве примеров журнал приводит антикитайские акции протеста в Казахстане, «возникшие из-за слухов, что в страну собираются перенести десятки устаревших заводов; обвинений, что китайские фирмы захватывают земли, и из-за репрессий в Синьцзяне».
Центральная Азия «чрезвычайно зависима от одной-единственной державы», считает журнал, и эту зависимость местным элитам «не всегда просто объяснить своим соотечественникам» в странах, где независимость была провозглашена «после столетий российского и советского ига».
По мнению авторов Economist’a, «трения между приоритетами элит и простых людей» будут «только усиливаться». В частности, потому, что коронавирусный кризис сказался и на экономике Китая, приведя к замедлению его инвестиций и снижению его экономических потребностей. «В марте Китай, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства, начал переговоры о снижении экспорта газа из Казахстана, Туркменистана и Узбекистана», — пишет Economist.
Ситуацию усложняет то, считает журнал, что в Центральной Азии «не признавать проблемы в отношениях с Китаем — одно из неписаных правил».
«НЕРОВНЫЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ»
Мысль о том, что экономические последствия пандемии COVID-19 негативно сказались на амбициозных международных инициативах Китая, в первую очередь на инфраструктурном проекте «Один пояс — один путь» (ОПОП), Economist продолжает в статье «Пандемия наносит ущерб инициативе Китая "Пояс и дорога". Как выживет крупнейший проект Си Цзиньпина?».
Журнал сообщает, что многие страны — участницы ОПОП с трудом выплачивают взятые у Китая в рамках инициативы кредиты, а это затормаживает проекты. «Шелковый путь становится неровным», — пишет Economist, делая отсылку к тому обстоятельству, что ОПОП развивается в рамках нарратива о «Новом шелковом пути».
Эта инициатива — «центральная во внешней политике» президента Си Цзиньпина. В ее рамках Китай «обещал сотни миллиардов долларов в виде грантов и займов на электростанции, порты, железные дороги и другие проекты в Африке, Латинской Америке, Юго-Восточной, Центральной Азии и Европе», заявляет журнал. На фоне пандемии некоторые проекты приостанавливаются, прекращают существование, «некоторые займы на грани технического дефолта», страны-должницы «ищут пути отсрочить платежи». В пример журнал приводит кейсы Египта, Пакистана, Бангладеш и Нигерии, испытывающие финансовые трудности. Во Вьетнаме отложен тестовый запуск ветки метро в Ханое, поскольку китайские специалисты не могут въехать в страну.
Всё это, пишет Economist, создает проблемы Китаю на многих фронтах — экономическом, внешне- и внутриполитическом, так как ОПОП «тесно связана с престижем» президента страны.
На фоне масштабного экономического кризиса эксперты ожидают целую «волну дефолтов» со стороны стран — участниц инициативы. Economist сообщает, что у Китая есть экономические рычаги против своих должников, например активы, выступающие гарантами их займов, но применение этих механизмов сопряжено с «дипломатическими рисками».
«Это навредит имиджу Китая в государствах, где ОПОП призвана оказывать содействие, и усилит подозрения на Западе, что Китай использует ОПОП, чтобы взвалить на страны долги», — пишет журнал.
Несмотря на все сложности, считает Economist, Китай, вложивший столько сил и средств в проект, вряд ли полностью откажется от него. Некоторые беседовавшие с Economist’ом эксперты также придерживаются мнения, что китайские банки вполне способны и дальше выдавать кредиты в прежних объемах партнерам по ОПОП. «Просто пока мировая экономика не вернулась в нормально русло, это экономически нецелесообразно», — полагают они.
Как считает журнал, до наступления тех времен за ребрендинг этой инициативы «взялись пропагандисты». Economist пишет, что «под флагом ОПОП» теперь подается идея «Шелкового пути здоровья» — помощи Китая в поставках по миру медицинских товаров и продовольствия. Также становится популярной «туманно очерченная идея "Цифрового шелкового пути"». Так, сообщает журнал, в Китае называют его содействие другим странам во внедрении технологических решений, в том числе приложений, для отслеживания коронавируса.
ЕАЭС: «ОХЛАЖДЕНИЕ ЭНТУЗИАЗМА»
Онлайн-издание Eurasianet отслеживает настроения вокруг и внутри другого геополитического проекта, участником которого является Казахстан, — Евразийского экономического союза. В апреле в Узбекистане парламент ратифицировал статус страны как наблюдателя при ЕАЭС. Согласно Центру экономических исследований и реформ при президенте этой страны, население благосклонно относится к идее полноценного членства — ее поддержало 74 процента респондентов.
Между тем, констатирует Eurasianet, «пока Узбекистан присматривается снаружи», внутри организации всё не так гладко. «Свидетельством охлаждения энтузиазма» ресурс называет выступление президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на онлайн-саммите организации 19 мая. Тогда он заявил, что стратегический документ ЕАЭС на следующие годы «нуждается в доработке». Проект стратегии в результате принят не был.
Эти заявления Токаева вызвали волну реакций со стороны сторонников и противников членства страны в организации. Но, считает ресурс, если разногласия и были, они разрешились в беседе с президентом России Владимиром Путиным еще 26 мая. Также, пишет издание, Токаев дал интервью российской «Комсомольской правде», чтобы окончательно развеять «дурные чувства».
В контексте разногласий в ЕАЭС упоминает Eurasianet и недовольство Кыргызстана, чьи грузовики застревают на границе с Казахстаном из-за «медлительности казахстанской стороны в выдаче им разрешения на проезд». Такие заторы — «это уже почти не новость», замечает Eurasianet, добавляя, что они противоречат «основополагающему принципу свободного перемещения товаров и людей внутри блока».
Сотни фур застряли на кыргызско-казахской границе
Пишет ресурс и о том, что две другие страны, входящие в ЕАЭС, — Армения и Беларусь — «платят за российский газ больше, чем потребители в Западной Европе». Как сообщает Eurasianet, в ответ президент России Владимир Путин заявляет, что единый низкий тариф станет возможен «только на одном рынке с единым бюджетом и налоговой системой».
«Циники могут подозревать, что Москва не желает отказываться от дубины, которую она так часто использовала, чтобы держать своих партнеров в узде. Если только эти партнеры не согласятся отказаться от их экономического суверенитета», — заключает ресурс.
КОММЕНТАРИИ